Он прибавил шагу и неожиданно увидел впереди руины церквушки возле фамильного склепа князей Захарьиных. Обрадовался и не поверил, осмотрелся и, прячась за редкими кустами боярышника, подобрался ближе: нет, это все-таки Дворянское Гнездо, вон и стальная решетка ограды чернеет сквозь заросли шиповника…

А над летним озером – лебединый клин…

Снова пошел дождь, горизонт приблизился, подступил к самой усадьбе, резко сократив пространство, из которого теперь никуда не хотелось убегать. Ярослав забрался в заросшие ярко-зеленой крапивой и кустами рябины церковные развалины, отыскал нишу в стене, куда не захлестывал дождь, и примостился на кирпичах. Наверное, оставаться в непосредственной близости от Дворянского Гнезда было нельзя, потому что радиотелефон по-прежнему молчал, однако здесь, среди руин, пришло чувство полной безопасности. Ярослав нарвал твердой, еще не убитой морозом рябины и стал есть. Горечь показалась приятной, хотя ягода была жесткой и сухой. Бережно подтянув к себе ветку, стараясь не стряхивать воду, он стал рвать гроздья губами. Ел, пока не затошнило, а потом сжался в комок, согрелся и задремал.

И в полусне, когда реальность чуть отступила, понял, отчего так хорошо и безопасно: наконец-то он ощутил волю. Ничего не держало, не сковывало, и в любой момент можно было встать и уйти куда хочешь.

Но никуда уходить не хотелось. Его будто приручили, как волка, подержав в клетке…

Он не слышал, когда в развалинах появился тренер, увидел его сидящим у стены под рябиновым кустом. Женя тоже ел ягоды, захватывая гроздья ртом.

– Пошли домой, – сказал он. – Отбой тревоги…

– Как ты меня нашел? – спросил Ярослав, разминая затекшие ноги.

– У тебя же трубка в кармане, – буркнул тот, набирая рябины с собой. Куда ты денешься… И тут была «охота на лис»…

– А если бы выбросил?

– Выбросил… Отнимать бы стали – не отдал. Ярослав решил, что теперь-то уж, после такой проверки, его не посадят за решетку, пусть под надзор, только не в подвал. Но после ужина доверенный Закомарного достал ключи, выразительно позвенел, дескать, пора, и отвел в камеру.

– Так и тебе спокойнее будет, среди картин… Наутро Ярослав услышал гул вертолета над Дворянским Гнездом. Это значило, что нагрянул в резиденцию сам хозяин. Прошло часа три, прежде чем в подвале появился доверенный, молча открыл дверь, поздоровался за руку и сообщил, что Овидий Сергеевич ждет.

Закомарный встретил его сдержанно, без обычного свойского, панибратского тона – не хлопал по плечу, не говорил «брат», и за этим крылось что-то серьезное или торжественное.