— Например, штаб Второго корпуса, — снизошел до ответа Пол.

— Но Второго корпуса больше нет, мой бедный друг! — бросил генерал. — Нет ни Тридцать четвертой, ни Тридцать шестой дивизий, спросите у генерала Кейеса, что он об этом думает! Вы, американцы, должны были выиграть это сражение, выиграть, а не потерять тут две дивизии! Было безумием пытаться взломать этот замок без массированной поддержки авиации… Теперь здесь будут стоять мои части, и, уверяю вас, если бы не погода, мы уже были бы в крепости. Ведь так, Харрис? Надо бы поприветствовать несчастного мальчишку, внушающий жалость символ этой катастрофы.

Сопровождавший генерала полковник, ни слова не говоря, последовал за ним.

Петтигрю, встревоженный таким вниманием к своей персоне, поспешил скрыться. Пол остался с капитаном Брэдшоу.

— Ты не долго будешь нам надоедать, — заржал новозеландец. — Выметайся, пока его тут нет, иначе будет плохо!

— Твой хозяин сказал: крепость. Досадная неточность: напоминаю тебе, что это аббатство, ты, обезьяна южных морей! Самое древнее и знаменитое аббатство во всем христианском мире! Я утверждаю, что вы не тронете ни одного камня этого священного здания. Предложи лучше своему доморощенному стратегу обойти его и помни, что мы живем не в четырнадцатом веке, когда было модно таранить стены.

Пнув ногой остатки журнала, Брэдшоу с самодовольным видом уселся на низенький столик.

— Узнаю слова этой французской идиотки, которая тогда попыталась нас учить…

Пол что было силы ударил капитана ногой в челюсть. Удар был таким сильным, что офицер упал на колени, после чего медленно завалился на пол, закрыв лицо руками. Пол наклонился. Брэдшоу с исказившимся от боли лицом лежал у его ног и едва слышно стонал. После того как он перекатился на бок, стоны прекратились.

— Петтигрю! — тихо окликнул Пол. Сержант появился с сумкой через плечо.

— Где вас черти носят? Вы мне нужны! — сказал Пол, показывая на лежащего на полу офицера. Петтигрю оцепенел от удивления:

— Господи, что случилось?

— Случилось то, что этот тип дурно отозвался о дорогом для меня человеке и получил удар в челюсть, который, кажется, запомнит надолго.

— Он так хорошо его помнит, что даже не шевелится! — заметил Петтигрю.

— Вы меня поймете, сержант: я рассердился, и у меня вместо ноги словно выросла бейсбольная бита.

Пол показал, как он ударил капитана. На лице сержанта отразилось восхищение, смешанное с удивлением.

— Вам не стоило так сердиться, капитан, — воскликнул он с упреком. — Даже Беби Рут не был так сердит в тот день, когда проиграл «Гигантам»!