Он с трудом встал на ноги. Хотя солнце еще не показывалось, было почти совсем светло — значит, он спал не так уж долго. Он чувствовал себя продрогшим и разбитым и мучился от жестоких болей в желудке. Еле передвигая ноги, он добрался до первого двора. Большинство беженцев еще спали, укрывшись от ветра под колоннадами, собравшись в кружки семьями, а иногда, как он успел заметить за прошедшие сутки, и целыми деревнями. В центре некоторых групп лежали нищенские запасы пищи, которые защищали, как сокровище: ветчина, связки лука, банки с маслинами. Некоторые семьи варили на жаровнях ячменный кофе и всякие отвары, один запах которых (так много он выпил их за два месяца) вызывал у него тошноту. На колоннадах дворика стояли маленькие переносные алтари, украшенные целлулоидными цветами, как на улицах Неаполя. Женщины, с которой говорил ночью, нигде не было, да он и не узнал бы ее. В его воображении она представала сейчас в образе какой-то неистовой горгоны, постаревшей Домитиллы, изможденной страданиями, которая, как ночная хищная птица, должно быть, спала сейчас, забившись в какой-нибудь дальний угол подальше от толпы. Неподалеку от входа в большую трапезную послышался шум ссоры, моментально переросшей в настоящую драку.

Такой жестокой драки он не видел с октября, когда сарды избивали арабов. Насколько он мог понять (слышалась в основном только ругань на местном диалекте), кто-то из мальчишек из деревни Сант-Анджело украл овечий сыр у какого-то семейства из Пиньятаро. На этот раз у него не было ни малейшего желания вмешиваться, тогда как все окружающие вставали на сторону того или другого из дерущихся кланов.

— Братья! Братья! — раздался вдруг зычный голос. На крыльцо трапезной вышел высокий монах.

— Отец Гаэтано, отец Гаэтано, — крикнул кто-то, — они опять дерутся!

— Братья мои, — заговорил приор, — у нас участились стычки из-за еды. Я чувствую, что вы нервничаете и теряете желание делиться с ближним. Я верю в Иисуса Христа и надеюсь на защиту святого Бенедикта, но мы должны достойно переносить выпавшие на нашу долю испытания. А правда состоит в том, братья мои, что запасы продовольствия почти иссякли и даже самые элементарные правила гигиены больше не соблюдаются, а человек, возглавлявший маленький отряд храбрецов, которые сегодня ночью с таким трудом доставили нам цистерну с водой, сомневается в возможности следующей ночной вылазки, потому что вскоре вокруг фермы Альбачета может разгореться настоящий бой. Воду теперь тоже придется нормировать, но ради вашей же безопасности мы должны думать о будущем. Уже сегодня утром мы воспользуемся улучшением погоды и пойдем в сопровождении части капитула в сторону деревни Санта-Лючия. Впереди мы понесем статую святого основателя нашего ордена и белый флаг.