Суда, идущие по Рио-Негро, оставляют за кормой длинный след на чернильной реке, так хорошо оправдывающей свое название, след, испещренный мелкими волнами с мутно-желтыми, пенистыми гребнями, как бы увенчанными расплавленным янтарем, а темные леса по обеим сторонам реки, тесно обступившие ее берега, отражаются как-то особенно явственно в этой зеркальной поверхности полированного черного угля, медленно движущейся между двумя стенами вечнозеленых берегов.

Без сомнения, Рио-Бранко представляет путешественникам зрелище аналогичное, но только в обратном смысле.

Вследствие непомерного утомления всего экипажа, вызванного страшной, нечеловеческой работой в течение всего последнего дня пути, сеньор Хозе нашел нужным разрешить всем двенадцатичасовый отдых.

Таким образом, бателлао причалил к берегу и встал неподвижно на месте.

Полдень; жара томительная. Это — время сиесты. Европейцы, мулат, шкипер и двое беглецов остались на судне; растянувшись в своих гамаках, они предаются отдыху; остальные индейцы отправились в лес поохотиться, обещая принести свежей дичи, чтобы немного разнообразить обыденную суровую пищу и поберечь провиант.

Нам может показаться странным такой отдых для замученных, изнуренных на работе людей, отдых, заключающийся в том, чтобы отправиться бродить по лесу в адскую жару и гоняться за козочками, хокко, маленькими пекари и агути. Но индейцы вообще делают все не так, как другие люди. Кроме того, они чувствуют себя в этой раскаленной атмосфере как настоящие саламандры, а в этих непроходимых лесах — точно в родной стихии.

— Идите, — сказал мулат, — только смотрите, вернитесь к ночи и будьте осторожны: остерегайтесь канаемэ!

Но тех уже и след простыл; только там и сям, между деревьями, мелькали их фигуры, вооруженные длинными большими луками и колчанами, полными стрел из канна-брава, да еще неизбежным тесаком.

День прошел без особых приключений для пассажиров, которые добросовестно воспользовались этим временем, чтобы найти прохладу где-нибудь в самом тенистом местечке, обмахиваясь большими опахалами от насекомых, и, когда представлялась возможность, дремали, если кто из них был в состоянии это сделать. Но вот настала ночь, и, вопреки ожиданиям сеньора Хозе, никто из охотников не вернулся на судно. Между тем мрак сгущался с каждой минутой, а они все не возвращались.

Тогда беспокойство за отсутствующих сменилось тревогой, тревога — мучительными опасениями, особенно в виду близкого соседства свирепых индейцев с Жаопири.

Рискуя привлечь их внимание и увидеть, как они неожиданно накинутся на судно, сеньор Хозе все же приказал разжечь большой костер, чтобы охотники, если они сбились с пути, могли найти свое судно, хотя последнее предположение было весьма невероятным, потому что природный инстинкт краснокожих всегда безошибочно руководит ими и никогда не обманывает.