На стенах кабинета висели несколько картин. Они выглядели как окна в другой мир, прорезанные в темных дубовых стенах. Но самыми интересными картинами были настоящие окна. За ними была весна, бледно-голубое небо с барашками облаков, похожих на вспененные волны, а если смотреть вниз, то виделись и берега — улица, переполненная народом. Погода держалась теплая, город был наполнен яркими цветами, ярко одетыми людьми. И хотелось смотреть не на картины, а именно в окна, — такая ошеломляюще бурная и красочная текла за ними жизнь.

Полковник с усилием отвел глаза от окна, сказал:

— Товарищ Вэтра не решился сразу дать согласие на отъезд и попросил побеседовать с вами. Конечно, он не говорил о размолвке, однако отрывать человека от семьи, в которой нет мира, всегда опасно. Поэтому мы и пригласили вас.

— Пусть едет, я не стану его удерживать… — холодно ответила женщина.

Анна поднялась, защелкнула замок сумочки. «Ба, она приготовилась плакать! Даже платочек вытащила наполовину! Ну и ну, актриса!» Теперь полковник Балодис был вполне уверен, что делает доброе дело, уводя Викторса Вэтру на долгий срок из-под опеки этой дамы. Вэтра немного очухается в лесу, там будут другие заботы, а она поживет одна и, может быть, помягчеет сердцем. Порой таким рассудочным людям полезно оказаться в одиночестве. Тут-то и возникает тревога за другого. А Балодис все сказал достаточно прямо, чтобы она не думала, будто ее мужа ждут розы и лавры. Конечно, потом она удивится, что он привезет с собой лишь пейзажи Энгуре и Тукумса, лесные поляны и сцены охоты на диких коз и кабанов, но это будет уже потом, когда можно будет рассказать обо всем и когда она сможет гордиться своим бесстрашным мужем…

Полковник проводил Анну Вэтру до приемной, потом по коридору до лестничного марша и там еще постоял, глядя, как высокомерно идет она, подняв свою маленькую, похожую на птичью, головку, небрежно помахивая сумкой.

В этот вечер он провожал всю группу в лес. Больше провожатых не было. Но он знал, что Анна Вэтра и сама не пошла бы провожать мужа. И ему был обидно и больно за товарища.

Впрочем, сам Вэтра, кажется, не унывал. Он вместе с Графом тщательно осматривал снаряжение, инструменты, оружие, поклажу на машине, рюкзаки отъезжающих, следил за упаковкой, как будто ему давно недоставало именно такого живого, почти бездумного занятия, когда поневоле отвлекаешься от всего, живешь этим часом, этим делом, этими заботами. И полковник, наблюдая за ним, думал: «Выдержит!»

8

8

На рассвете они выгрузились в лесу.

Накануне Граф съездил в Энгурское лесничество и действительно отыскал там давно заброшенный, но почти уцелевший бункер, в котором сохранилась даже печь из бензиновой бочки с выведенной через крышу трубой. Сделанные им на месте снимки проявили, рассмотрели и решили, что бункер подойдет. Во-первых, старый, основательно обжитой, со множеством тропок и порубок вокруг, во-вторых, не надо завозить такие подозрительные вещи, как новую печь. Сразу видно, что живут в бункере давно.