Поздоровавшись со всеми, Балодис сказал:

— Помните, несколько лет назад мы попрощались с вами в твердой уверенности, что кончилось время лесных походов, боев и засад… Мы переходили к мирной жизни последними, очистив всю нашу землю. И вот сегодня мне пришлось собрать вас снова…

— Разрешите вопрос, товарищ полковник, — нетерпеливый Линис поднялся. — Десант? Новая банда?

— Одна банда ходит, банда Чеверса, но об этом мы спросим у Ниедре. Они опять упустили этого убийцу! — Ниедре невольно пригнул голову. — Что же касается десанта, то десант есть. Из Англии! — он многозначительно подмигнул и после паузы добавил: — Из трех человек. Один уже явился с повинной, но двое… Ох, уж мне эти двое! Эти двое непременно хотят побывать в лесной банде.

Наступило неловкое молчание. Потом вдруг, словно бы по невидимому сигналу, грянул хохот. Смеялись все, и сам полковник, как ни пытался сделать серьезное лицо, вдруг не выдержал, захохотал.

— Так вот у меня к вам вопрос: покажем им банду?

Смешливый Линис все еще не мог удержаться — смеялся, остальные начали переглядываться.

— Они, что же, посидят там день-два и уйдут? Или мы должны повязать их с поличным? На радиопередаче или еще как-нибудь?

— Боюсь, что дело будет значительно серьезнее, чем кажется Линису, — сказал полковник. — Эти двое пришли как авангард. Одному из начальников английской разведки и во сне видится, что он откроет через Латвию широкую дорогу в Советский Союз. Вот он и отправил этих разведчиков узнать дорогу. По нашим предположениям, в ближайшее время оттуда прибудут еще люди для организации в Латвии подрывной работы. Лесная группа должна будет продержаться не только то время, которое понадобится для разгадывания всех планов противника, но и «принять» тех, кого англичане пошлют. А это может случиться только осенью или весной будущего года…

Год в лесу! Это теперь-то, когда каждый отведал мирной жизни со всеми ее радостями! «А как мои дети? Как моя жена? Как моя работа? — по-видимому, эти и подобные мысли мелькали одновременно у всех, так как лица вдруг посуровели, глаза потемнели.

— Операция несколько осложняется тем, что у нас мало времени на подготовку. Повинившийся шпион спутал нам карты. Оставшиеся рвутся в лес немедленно, боятся, что тот их выдаст. Он-то конечно, так и поступил, но других пока убеждают, что они в безопасности. Однако долго терпеть они не смогут. Следовательно, праздники вам придется встречать уже в лесу. Командиром опергруппы, я полагаю, мы назначим товарища Вэтру, если у него нет возражений.

Все повернулись к художнику. Они знали его. Почти у каждого хранился памятный рисунок, сделанный Вэтрой, то ли карандашный портрет, то ли какой-нибудь акварельный этюд. В лесной землянке маслом не попишешь! Этот суровый великан, которому больше пристал бы топор в руках или корабельный канат, умел так нежно прикасаться кисточками к бумаге и полотну, что оживало все, что он переносил при помощи красок и делал вечным. Одного они не понимали: зачем ему, художнику, снова идти в лес? Тогда он был просто самородком, но теперь-то он окончил институт, теперь-то его работы выставляются в салонах и в музеях…