– Нет, вы не о том твердите. Дело не в том, сколько они сил кладут на своих занятиях, а дело в искусстве. Они сегодня напрочь забыли об искусстве.

– А кто о нём сегодня помнит? Назовите мне хотя бы одно имя! Что же вы молчите? Не надо отмалчиваться, вы говорите, спорьте, доказывайте!

Спор делался горячее. Артём подёргал Сергея за рукав, и тот едва не расплескал коньяк.

– Простите, Сергей Владимирович, но расскажите мне всё же о Татьяне.

– О какой?

– О Расшугановой. Она мне безумно нравится.

– Опять влюбился?

– Похоже на то, – Артём виновато опустил глаза.

– Ты её на сцене видел или в компании встретил?

– В гостях.

– Оно и видно. Танцует-то она так себе, если говорить честно, а в обычной жизни обаятельна до чёртиков. Все мужики клюют на неё. Да, на редкость приятная девчонка. Однако в тихом омуте черти водятся.

– Вы что-то конкретное имеете в виду?

– Она обожает крутить мужикам голову. Это, конечно, многим женщинам свойственно. Но ты, дружок, берегись. Если она даст тебе понять, что ты мил и хорош, ты губы-то не раскатывай, ибо её слова и улыбка ничего не значат. Это тебе не Наташа Неглинская. Я даже представить не могу, какими качествами должен обладать мужик, чтобы Тото залезла к нему в постель.

– Она таких строгих правил? – Артём вздохнул с нескрываемой грустью.

– Нет, правил она очень обычных, но если она кого-то уважает, то никогда не допускает этого человека к своему телу. У неё какая-то странная психология. Она боится потерять лицо.

– В каком смысле, Сергей Владимирович?

– Она всегда следит за собой, держит себя в руках, никогда не ошибается в том, как выгоднее повернуть голову, как лучше повести глазами, как улыбнуться. Если уж она взяла тебя за руку, то за этим движением что-то сокрыто, значит, хочет тебя чуточку прикормить, притянуть к себе, приручить. Одним словом, пластическая актриса, балерина, приученная работать выразительными жестами.

– Разве это плохо?

– Я не говорю, что это плохо. Татьяна – натура страстная, и она до ужаса боится быть застигнутой врасплох. Поэтому она ни за что не подпустит к своей кровати тех, для кого столь старательно вылепливала образ благонравной и сдержанной особы. Она знает, что в кровати она становится неуправляемой, превращается в дикую похотливую кошку, что, как ты понимаешь, не сочетается с обликом, который она кропотливо создаёт для тех, с кем хочет философствовать и разговаривать о высоких материях.

– А вы? Откуда же вы знаете это, Сергей Владимирович?