– Я же на самом деле не настолько невменяемая, – проговорила она, глядя в потолок, – я же не настолько больная, чтобы уничтожать людей ради собственного удовольствия.

Сказав это, она снова вздрогнула. Вздрогнула от страха, от промелькнувшего внутреннего несогласия с только что сказанным.

Не больна? А если всё-таки больна? Если всё-таки больна настолько, чтобы убивать и наслаждаться чужой смертью?

Она зажмурилась. Перед глазами соткалась в пространстве фигура зятя. Отчётливо, как наяву, Лариса увидела его удивлённые глаза в ярком свете фар, сжавшиеся до размеров булавочной головки тёмные зрачки. Володя шагнул к ней, приоткрыл рот, готовый спросить что-то, между потрескавшимися губами мелькнули белые зубы, тонко натянулась слюна. Из-за его плеча выросла мохнатая голова Засола, жирно шевельнулись грязные заросли бороды и усов, кожа лица сморщилась, подчиняясь импульсу сосредоточенной руки с зажатой металлической заточкой. Володя вытаращил глаза и слегка повернул голову к Засолу…

Зачем он отвернулся? Зачем отвёл взор от Ларисы?

Она нервно заёрзала на месте. Если бы он продолжал смотреть на неё, если бы пристально, если бы не теряя связь с её глазами. Нет, этим случайным событием невозможно насладиться. Это не для того, чтобы накормить внутреннее чудовище. Это вовсе не зрелище…

Прозвучал звонок.

– Кто это может быть? – Лариса сжалась в комок. – Неужели всё происходит так быстро? Неужели это приехали за мной? Разумеется, я же ничего не предусмотрела, посадила в машину этого бомжа у всех на глазах, его видели, его знают… Мою машину запомнили… Дура я, последняя дура…

Она заметалась по комнате, подбежала к двери, несколько раз посмотрела в «глазок», но так и не поняла, кто стоял снаружи. Лицо мужчины казалось ей знакомым, но она никак не могла собрать свои мысли воедино и понять, кто пришёл к ней и как было его имя. Но она его знала. Она знала, но не в силах была сообразить.

– Надо непременно взять себя в руки. Неужели я так плоха?

На лестничной клетке стоял Сергей Лисицын.

Некоторое время он слышал, как Лариса ходила по коридору, приближалась и снова отступала, в «глазке» мелькала тень, указывая на то, что хозяйка смотрела на гостя, хоть и не отзывалась. Лисицыну очень не хотелось уезжать, так как машину он оставил дома, отправляясь в «Епифан» и понимая, что там непременно придётся выпить, и до Барыковского переулка он добрался на частнике. Стоя перед закрытой дверью, Сергей пытался понять, зачем он приехал к незнакомой женщине, с какой стати он вдруг вспомнил про Ларису, с которой виделся всего один раз и не был знаком должным образом. Да и не открывала она ему явно по той причине, что не могла признать его.