Пантеры выступали великолепно и по приказанию Рамы-Модели исполнили большую часть тех упражнений, которым их обучают фокусники. Изысканное общество, собравшееся в зале, показало своими аплодисментами и количеством рупий, брошенных туземцам, с каким удовольствием оно присутствовало при этом зрелище, главная прелесть которого заключалась в том, что хищные животные столь покорно и беспрекословно подчинялись человеку.

Сердар прекрасно знал, что по окончании представления туземцам прикажут удалиться из дворца, а потому как можно внимательнее присматривался к его расположению, чтобы без всяких затруднений вернуться сюда ночью. Он понял, с какими затруднениями будет сопряжена эта операция, которая может подвергнуть их обстрелу со стороны часовых, так искусно расставленных вокруг дворца, что им легко было следить за всем, что происходило вблизи него. Вот тут Барбассону снова пришлось пустить в ход новое доказательство своего гения, всю важность которого Сердар оценил сразу, так как эта выдумка устраняла самую трудную часть опасного предприятия. В ту минуту, когда ложные фокусники собирались удалиться, провансалец вернул их обратно:

— Позвольте, господин губернатор, — сказал он, — маленький каприз пришел мне в голову…

— Пожалуйста, мой милый герцог, распоряжайтесь, как у себя дома.

Туземцы приблизились к ним.

— Скажите мне, добрые люди, не согласитесь ли вы уступить мне за хорошую цену ваших умных животных?

— Ты смеешься над нами, бедными людьми, — отвечал Сердар, радуясь в душе; он сразу понял, как мы уже сказали, к чему ведет этот вопрос.

— Клянусь Бар… нет, честью, я говорю серьезно; в моем Коимбрском парке есть нечто вроде зверинца, выстроенного еще моим отцом. Я обогащаю его мало-помалу новыми экземплярами, которых встречаю во время своих путешествий, но беру только хорошо дрессированных и спокойных животных. Герцогиня моя настолько боязлива, что я до сих пор еще не нашел для нее подходящих пантер, а ваши как раз мне подходят.

В другое время Сердар от души похохотал бы над герцогиней, рожденной воображением Барбассона, но в данный момент положение дел было слишком серьезным, чтобы забавляться оригинальными выдумками своего друга.

— Полно же! — продолжал Барбассон с величайшим апломбом, — пользуйтесь моим хорошим расположением духа; это моя фантазия, и я заранее согласен на ту цену, которую вы назначите.

— Но эти животные — наш единственный заработок.

— Ба! Выдрессируйте других.

— Целые годы приходиться тратить на то, чтобы довести их до того совершенства, которого они теперь достигли.