— Валь, а какие они? Небось бородатые…

— Не знаю.

— На конях, наверное?.

— Может быть.

Часто Женя думала: «Кончится война, спросят: что я делала эти годы? Ждала наших. А другие, скажут они, боролись с врагом. Хорошо бы к своим уйти».

Евгения Егорова.

Но уходить было некуда. На руках больная мать. И наутро начиналось все снова: искать, что сварить на обед, где-то раздобыть дров… Но вот однажды вечером к Афанасьевым прибежала Женина подружка:

— Женя дома?

— Зачем тебе она на ночь-то глядя? — сердито спросила мать.

Женя услышала голос Нины и выскочила в сени.

— Одевайся. В школе собрание. Партизаны приехали.

Накинуть старый полушубок, всунуть ноги в разбитые валенки — минутное дело.

В натопленном классе народу набилось полно. Сидели на уцелевших партах, на подоконниках, на колченогих табуретках и прямо на полу. Возле классной доски стол, накрытый кумачом. За столом трое в кубанках с красными ленточками.

— Товарищи! — говорил рослый широкоплечий партизан. — Теперь я должен сообщить насчет Ленинграда. Это враки фашистские, что город Ленина сдался. Правда, трудно сейчас ленинградцам, очень трудно. Но оборона города надежная. И близок час его избавления…

В комнате кто-то всхлипнул. Женя слушала, боясь пропустить хоть слово. Нет, не может она больше сидеть в Крутцах.

После собрания народ расходился не спеша. Девушки ждали удобной минуты подойти к партизанам.