ПОЛКОВНИК

Да, сейчас он полковник. А когда-то я знавал его старшим лейтенантом — стройным, голубоглазым, с ямочкой на подбородке, с волнистыми русыми волосами.

Когда мне назвали фамилию полковника, память сработала безотказно: не тот ли Федорина, с которым служили на забайкальской границе вскоре после Отечественной войны? Оказалось, тот самый.

И вот я прилетел в пограничный городок, окруженный барханными песками, пожимаю крепкую, энергичную руку Петра Алексеевича Федорины. Я не ошибся: и стройность сохранилась, и глаза голубые, и ямка на подбородке, и волосы волнистые, только не русые, а седые. Что ж, за двадцать лет вполне можно поседеть…

Как сложилась военная биография Федорины? Подробно о ней говорить не буду. Ограничусь информацией. Но она в какой-то степени поможет прорисоваться сегодняшнему дню Петра Алексеевича.

У черниговских крестьян Вассы Симоновны и Алексея Ильича родились три дочери — Ольга, Анастасия, Софья и сын Петр. Батька полушутя говорил: «Ну, Петро, будешь защитником для сестер. На роду тебе это написано, ты же мужик»…

Получилось так, что Петр стал защитником не только своих сестер. В тысяча девятьсот тридцать девятом году он окончил среднюю школу с аттестатом отличника и поступил в Днепропетровский институт инженеров железнодорожного транспорта. Проучился сентябрь, в октябре призвали в погранвойска, в Казахстан.

В тех местах колобродили ветры с Тарбагатайского хребта и с реки Черный Иртыш, лепил снег, леденели морозы. Но еще суровей и трудней было на заставе, куда попал после учебного пункта. Участок горный, с тяжелыми дорогами, с зимними заносами, и вчерашнему студенту доставалось. Однако он был упрям и самолюбив, молоденький красноармеец кавалерийской заставы.

Как грамотного, толкового пограничника, активного комсомольца, его выдвинули заместителем политрука заставы. И поскольку политрук долго отсутствовал, девятнадцатилетний Петр сделался правой рукой начальника.

Сорок первый год застал Федорину секретарем бюро ВЛКСМ части, а начало Отечественной войны — на операционном столе. Можно представить себе его настроение: на страну напали фантасты, на западной границе шли кровопролитные бои, из отряда уезжали на фронт, а тут — болезнь. Но как только вылечился, написал рапорт. Вместо фронта его послали на сборы в Алма-Ату, затем в Саратовское военно-политическое училище НКВД.

Из училища вернулся лейтенантом туда же, в отряд. Был замполитом на заставе, парторгом комендатуры, инструктором политотдела округа по комсомольской работе. Перед самым концом войны его перевели в Забайкалье. Затем — Военно-политическая академия имени Ленина. Окончил её и поехал снова на границу. Четырнадцать лет здесь, в сыпучих песках, где отнюдь не легче, чем было в отрогах Тарбагатайского хребта. Четырнадцать лет беспрерывной службы: сожженная солнцем пустыня, зной, змеи и москиты, тревоги, хлопоты, бессонные ночи. Федорину называют ветераном здешних мест, и это справедливо: немного найдется офицеров, столько прослуживших на среднеазиатской границе.