— Не дури, аксакал, — поморщился тот, вставляя ногу в стремя. — Если разобраться, ты здесь ноль целых.

Мыкыянов приблизился к чужому, широко расставил ноги и в ответ на дерзкие слова крикнул:

— Делай, что велено, — иначе палить буду.

Лицо чужого стало таким, будто у него рвали без наркоза зубы. Потом, вытаращив налитые кровью глаза, он сделал резкий взмах рукой к своему поясу, на котором в чехле висел финский нож.

Турсунгазы, чуть отступив, снова приказал:

— Не смей, тебе говорят! Сделаешь еще шаг — бабахну.

— Добром прошу, — уже взмолился пришелец, — не задирайся, отпусти. Любую лошадь тебе подарю. Вот, выбирай.

— Я не из тех, за кого ты меня принимаешь, — багровея, проговорил Мыкыянов. — Привязывай гнедых и следуй по этой тропе. А если… такую взбучку дам — не опомнишься…

Двигались молча. Впереди — чужой пешком, сзади — на коне Турсунгазы. В том месте, где тропка шириной не более метра шла по горному карнизу на высоте за вторую тысячу над уровнем моря, пришелец остановился.

— Больше не могу, устал, — пробубнил он, кося злые глаза на дружинника.

— Что ж, малость отдохни.

Чужой, присев на камень, посмотрел направо, где возвышалась огромная скалистая стена, потом налево, где начиналась глубокая пропасть.

— Зря, черт подери, рискнул я проскочить низиной, — зло, сквозь зубы, проворчал он. — Можно было в другом месте… Нечистый попутал… Отпусти…

Заросшее, смятое лицо его выражало скрытую тревогу, глаза смотрели испуганно, умоляюще.

— И в другом месте не прошмыгнул бы, везде смотрим, — закуривая, сказал старик, а потом, спохватившись, приказал:

— Поднимайся, хватит…

К вечеру, когда уже спала жара, Турсунгазы приконвоировал задержанного на полевой стан. Вскоре туда прибыли пограничники.

У пришельца из карманов были извлечены плитки шоколада, фонарь, миниатюрный радиопередатчик и две пачки папирос. Этикетки пачек сверкали золотистыми полосками, отдавали синевой нарисованных чинар.

— Шакал! И другого названия тебе нет, — сквозь зубы проговорил Турсунгазы. — Врал мне: курить бросил. Тянулся скрюченными пальцами к нашему «Беломору». До печенок обидно, что вот такие лезут на нашу землю…

А вот был случай совсем недавно. Мыкыянов, уставший, верхом возвращался с овцеводческой фермы домой. Около моста лошадь фыркнула, подняла голову и навострила уши. Из-за кустов краснотала показался человек. В руках он держал кетмень. В глазах подошедшего угадывалась осторожность.