Александр Львович падал духом и поглядывал под стол — на коньяк. «Иван Иванович» отвергающе мотал головой.

Брандт — не боевой офицер, а что не контрразведчик, то и говорить нечего. Но сообразил все же, что поспешная капитуляция, тем более согласие на сотрудничество с советской военной разведкой ничего, кроме настороженности, у профессионала не вызовет. Потому ничем не обнадежил «Ивана Ивановича». Ценной информацией он не располагает, и будут ли подходы к ней — увы! — не знает. И вообще, что потом? Допустим, союзная коалиция, как утверждает советская пропаганда, разгромит Германию, Брандту позволят вернуться в школу. Опять рядовым учителем? Да и веры нет, что теперешний грех забудут. Не-е-ет, надо подумать Брандту, крепко подумать. Если не хватит решимости, пусть «Иван Иванович» не обессудит. Брандт будет жить прежней жизнью. Об этой встрече, разумеется, он никому ни слова. Языки своим газетирам несколько прищемит, сам прекратит гастроли с чтением лекций…

— Кстати, о гастролях, — перебил его «Иван Иванович». — Вы дважды выезжали в Полоцк, раз в Богушевск…

— И это знаете?

— О вас мы много знаем и будем знать. Завяжите узелок на память. Лекции вы читали в разведшколах.

— Понятие не…

— Бросьте! Чьи это школы? Детища местного абвера или филиалы «Цеппелина», так называемые «унтерцеппелины»? — гость испытующе смотрел на Брандта. — Когда начали функционировать? Были ли забросы агентуры в наш тыл?

Брандт, косясь на гостя, пожал плечами:

— О лекциях меня просило руководство службы безопасности, но СД работает в тесном контакте с абвером. Возможно, что школы находятся в ведении последнего. Интеллект моих слушателей… — Брандт постучал костяшками кулака в доску стола: — Вот их интеллект. Не думаю, что предназначались для армейского тыла, скорей всего — для пакостей у партизан.

— Филиалы «Цеппелина» есть! — «Иван Иванович» покачал пальцем перед глазами Брандта. — Вы должны знать, где они.

— Помилуйте, откуда? Планируется еще три моих поездки: в Бешенковичи, Городок и деревню Добрино. Что там — школы или просто отряды русской службы порядка, не знаю.

— Изложите все это на бумаге.

— Зачем? Чтобы зацепить, так сказать, на крючок? У меня и без того губы в кровь изорваны от ваших крючков. Так что — увольте. Память профессионального разведчика, надеюсь, не очень дырявая. Увольте…

Мидюшко, которого Брандт ждал с нетерпением, все не приходил. Способа, как затянуть свидание с «Иваном Ивановичем», найти не мог. Сочинять липу о разведшколах или о чем-то еще — не хватало актерского мастерства. Оно у Александра Львовича было ограничено рамками самодеятельной сцены. А на драмкружковской игре этого волкодава не проведешь.