Это не вполне верно. Никто не может рассказать человеку все о другом. Но я отметил про себя, что именно бабушка, а не Мадлен, нашла способ сделать правду – в данном случае мое молчание – красноречивой.

Профессор Уильяме протянул ей руку:

– Называйте меня Фергюс.

Еще один шок. За все время нашего знакомства с профессором я ни разу не слышал, чтобы он по собственной воле называл свое имя.

Во время последовавшей за этим приятной и непринужденной беседы и обмена любезностями, восклицаний и общих фраз, характерных для любой долгожданной встречи, тем более в предвкушении ужина на свежем воздухе, мы постепенно расселись, а бабушка заказала нам первую бутылку вина.

– Итак, вы оба наслаждаетесь жизнью? Надеюсь, Джаспер был прилежным гидом? – Бабушка обращалась к Мадлен, снимая шляпу; со времени нашей последней встречи она сделала короткую стрижку и помолодела– или скорее стала выглядеть женщиной без возраста, как старшие богини в голливудских фильмах о горе Олимп.

– О, да. Он мне все показал. Сегодня мы были в Ватикане и в Колизее, а еще возле статуи Моисея – я забыла, как называется та церковь. И отец Седрик просто чудо. – Мадлен постепенно обретала привычную уверенность в себе. – Мне кажется, я мало его благодарила. Он так много знает и такой восторженный. Он подробно мне рассказал про все картины, никто другой этого сделать не мог, да к тому же привел полный список кардинальских добродетелей и рассказал, кто из английских королей был тайным католиком. Я даже надеялась, что он даст мне посмотреть на Папу, но, похоже, он скорее мертв, чем жив.

– Мадлен выкачала из него всю информацию, которую только можно было из него извлечь, – отметил я несколько обиженным тоном.

– Вовсе нет, Джаспер, – горячо возразила Мадлен. – Он упомянул о твоей победе в художественном конкурсе лишь потому, что мы вместе осмотрели такое огромное количество картин. Это правда: мы действительно порой проводили сравнение, но в конце концов пришли к выводу, что из вас двоих Караваджо все же более интересная личность.

Бабушка хмыкнула:

– А как квартира?

– Отлично, – ответил я.

– Совершенно великолепная, – подтвердила Мадлен. – Я уже жалею, что мы не можем задержаться здесь подольше. Наверное, сразу начну скучать и мечтать сюда вернуться.

– Так и должно быть, – улыбнулась бабушка.

– Ага, вот и вино, – воскликнул профессор Уильяме, провожая глазами бокалы, которые перекочевывали с подноса на стол.

Женщина, которая приветствовала нас на входе, налила немного в бабушкин бокал, предлагая ей попробовать и оценить напиток; но бабушка не стала делать этого, жестом приказав разливать вино всем.