Вот эти растительные контрфорсы и называют аркаба. Некоторые из них отдаляются от ствола на два-три метра, возвышаясь при этом до пяти-шести метров, так что, соединяясь с деревом, образуют как бы гипотенузу прямоугольного треугольника. Обычная их толщина не превосходит десяти сантиметров. Поистине это зрелище способно поразить путешественника. Могучий ствол подпирают гладкие, ровные корни-ветви, покрытые такой же корой. У дерева может быть три, четыре, пять аркаба, которые лучами расходятся от него и образуют настоящую треугольную клеть, чем-то напоминающую наши салонные банкетки[334], на которые усаживается по нескольку человек спинами друг к другу.

У этих причудливых природных инструментов удивительные акустические свойства. Удар средней силы, нанесенный по аркаба, отдается вдали громовым разрядом. Весьма часто заблудившиеся люди используют эту особенность, чтобы сообщить спутникам о своем местонахождении. Так, шахтеры, заваленные в каменноугольной копи, стучат кирками в деревянные крепления подземных галерей, призывая на помощь.

Четыре часа протекли с той минуты, когда директор устроился у подножия одинокого гиганта посреди поляны. Ночь была тихой, никакие посторонние звуки не нарушали сонного дыхания леса. Луна быстро снижалась, вот ее серп исчез за макушками деревьев, уступая место мраку. Вдруг резкий удар по одной из корневых веток заставил наблюдателя вздрогнуть.

Дю Валлон схватил ружье и прыгнул в ту сторону, откуда донесся шум, раскатившийся громким эхом.

Но директор ничего не увидел!.. Не успел он прийти в себя от изумления, как прозвучал второй удар — теперь со стороны, где он только что находился.

— Черт побери! — пробормотал молодой человек. — Быть может, я стал жертвой галлюцинации? Начал бредить наяву? Или меня тоже решил посетить кошмар «Водяной Матушки»?..

Он не закончил монолог: дерево сотряслось от третьего удара!

— Ну, нет, я не «креол из Кайенны»! И тем более — не «негр из страны негров»! — в ярости воскликнул он. — Со мной эти шутки не пройдут! В небылицы я не верю… Останусь хоть до утра, но раскушу орешек… Не бесплотный же дух тарабанит!

На поляне вновь воцарилась тишина. С ружьем на изготовку Дю Валлон несколько раз обошел вокруг, напряженно вглядываясь в густую зелень, окружавшую ствол и ветви. К несчастью, стемнело настолько, что ничего нельзя было различить.

Минуло четверть часа. Стук возобновился, отдаваясь далеким эхом. Но напрасно белый кружил возле дерева, как цирковая лошадь на манеже. Три удара через равные промежутки времени прозвучали один за другим. И как бы проворно ни перемещался Дю Валлон, они с дьявольской неизменностью раздавались с противоположной ему стороны.