Чуть ли не вслед за ними интендант привел еще двух девушек, но они тоже не вспомнили Гроша. Потом в закуток вошли сразу трое. Они едва втиснулись сюда, стояли, рассматривая фотографию, передавали из рук в руки, и наконец высокая, полноватая, но совсем еще молодая официантка воскликнула:

— Девочки, это же Людкин лейтенант, Федька!

— Да, Федька, — подтвердила вторая. — Что с ним?

— Погиб, — коротко объяснил Бобренок, почувствовав ускоренное сердцебиение. — Говорите, Людкин?

— Людки Платовой, — уточнила высокая девушка. — Она с ним гуляет. Гуляла... — поправилась она.

— Давайте сюда вашу Люду Платову! — Бобренок обрадовался, вероятно, как ученый, осознавший, что сделал открытие.

— Выходная, — охладил его пыл комендант.

— Адрес?

— Тут недалеко, возле Лычаковки. Хотите, покажу?

Майор хотел, и даже очень. Интендант третьим примостился на заднем сиденье, и «виллис» рванул по Пекарской к Лычаковскому кладбищу.

Людмила Платова жила в маленьком частном домике. Интендант, видно, хорошо знал свои кадры. Он постучал слегка в окно подле входных дверей, и занавеска тут же отодвинулась. Бобренок увидел и правда красивую блондинку с пышными волосами.

— Выйди, Люда, — сказал интендант.

Девушка кивнула, однако появилась не сразу: что ж, пожалуй, нет на свете женщины, которая не задержалась бы хоть чуть-чуть в самый неподходящий момент.

Майор нетерпеливо постукивал ногой, кляня в душе всех женщин за медлительность. Наконец Платова, выглянув из дверей, спросила:

— Вы все ко мне?

— Наверно... — начал интендант.

— И этот? — указала на Картоша. — Ему же скоро сто лет.

Бобренок поморщился: невоспитанность, даже грубость Людмилы Платовой взбесили его.

— Думаете, гулять к вам приехали? — спросил он раздраженно.

Но официантку это нисколько не смутило: