У него было два тренера: старый итальянец по имени Гас и немецкий боксер, которого звали Алекс. Вскоре наставники решили, что Сайхун вполне готов для выступлений на ринге; так Сайхун начал сражаться в турнире «Золотые Перчатки». Сами состязания представляли собой три обыкновенных раунда, которые следовало проводить перед толпами зрителей, поддерживающих того или иного боксера или соотечественника. Никто не приходил поболеть за Сайхуна. Он всегда был одиноким бойцом, неизвестным, чье имя срывало лишь случайные аплодисменты или несколько восторженных воплей пьяниц. Даже его боксерское имя было вымышленным. «Никто не пойдет смотреть на бои китайца, – однажды откровенно заявил Гас. – Давай-ка мы назовем тебя Фрэнком Кааном: может, хотя бы ирландцы поприветствуют тебя».

Для Сайхуна это не имело никакого значения. Теперь он стоял в углу ринга, почти обнаженный, с плотно перемотанными лентой руками, с кулаками, затянутыми в кожу. Нетерпеливо жуя каппу, Сайхун не сводил глаз со Своего противника – рослого здорового итальянца. Вот объявили Фрэнка Каана. Сайхун развернулся к зрителям, но, судя по всему, ирландцев среди вублики было мало. Затем объявили имя противника. Тут уже послышались подбадривающие вопли и свист. Боксеры подошли выслушать последние наставления судьи, коснулись перчатками и разошлись по углам. Прозвучал гонг.

Сайхун двинулся вперед и тут же получил несколько довольно чувствительных ударов слева, а потом осторожный правый апперкот. Он расстроился: здесь, на ринге, он не мог применять ни своих излюбленных ударов, ни воспользоваться акробатическими навыками. Здесь был лишь он сам да его кулаки, причем стоять нужно было на прямых ногах. Он постарался контратаковать, несколько раз меняя тактику. Через перчатки он чувствовал соприкосновение с мышцами противника, до него доносилось жаркое дыхание итальянца и грязная брань, которой он поливал Сайхуна.

…Сильный удар сотряс его тело, и Сайхун ощутил, что на какую-то секунду дыхание прекратилось. Толпа приветственно взревела. Сайхун почувствовал боль. Ярость мутной волной закипела в нем. Не было никакой необходимости сдерживаться; не было никакой возможности планировать ведение боя. Осталось лишь осознание поединка.

Сайхун боксировал в левосторонней стойке. Он направил в итальянца два удара правой, а потом провел мощный удар слева. Итальянец закрылся. Сайхун сократил дистанцию и нанес хук по почкам. Услышав стон соперника, он хрюкнул от удовлетворения и с новой силой бросился в атаку. Но последующие несколько ударов наткнулись на перчатки боксера – и вдруг итальянец набросился на него, произведя серию быстрых тычков.