Жара внутри стояла просто одуряющая, Сайхун попытался открыть окно. Оно не поддавалось.

– Не открывай, – серьезно произнес его двоюродный брат, молодой человек по имени Вин. В переводе его имя означало «Вечная Красота», но на самом деле Вин выглядел словно щепка.

– Почему это?

– Потому что иначе в комнату заберутся пуэрториканцы и кубинцы. Сайхун выглянул на улицу. Внизу он увидел небольшую аллею, где домовладельцы соседних доходных домов держали свои контейнеры для мусора. Железные пожарные лестницы на фасадах были покрыты многолетними слоями краски и ржавчины. Окна, смотревшие на Сайхуна с противополож-#ой стороны улицы, еще хранили декоративную лепнину, которая намекала на те времена, когда владельцы этой недвижимости, очевидно, гораздо больше гордились своей собственностью, чем сейчас. Стекла были в основном грязными и пыльными, так что разглядеть внутреннее убранство за ними было нелегко. Кое-где на подоконниках стояли вазоны с цветами; в некоторых окнах на веревках сушилось белье. Свет заходящего солнца пробивался вниз оранжевым потоком через частокол домовых труб и телевизионных антенн. Неумолкающий уличный говор иногда прерывался визгом, воплями, бранью и выстрелами.

Сайхун обернулся и осмотрел комнату. На двери было пять замков и специальная стальная цепочка. Мебели почти не было: стол, пара деревянных стульев да несколько корабельных сундуков, накрытых чистыми, но совсем Изношенными полотенцами. Вин указал на кучу сложенной армейской одежды:

– Вот все, на чем нам придется спать. На день мы складываем их сюда, а потом он подошел к батарее и вынул из-за нее стальной прут длиной немногим более фута. «Куда бы ты ни шел, бери его с собой. Предварительно заверни в газету. Тебе он понадобится».

Сайхун кивнул и взял в руки холодный, голубоватый кусок металла. Он все видел, как уличная шпана на углу косится на него; он слышал, как шумные компании грохочут костяшками домино во дворике дома. Безусловно, звуки выстрела внушали гораздо большее беспокойство. Он повертел пруток в руках: да, нужно было заботиться о том, чтобы выжить. "-' – Сейчас я ухожу на работу, – сообщил двоюродный брат. – Другой китаец из нашей комнаты не вернется до утра.

Сайхун смотрел, как брат собирает себе тормозок, заворачивает в газет)' стальной прут. Потом брат вышел, напомнив Сайхуну, чтоб тот тут же закрыл за ним дверь. Сайхун беспрекословно выполнил распоряжение, аккуратно надев цепочку в проушину.

Потом он снял рубашку и переоделся в шорты и майку. Пот так и лил с него градом. От страшной жары одежда моментально прилипала к телу. В таких условиях дыхание превращалось в весьма неприятную обязанность. Он вышел в кухоньку, помыл стакан и налил из чайника кипяченой воды.