Сайхун передвинул несколько книг и обнаружил большой сверток одежды. Он достал оттуда два длинных ножа в ножнах из специальной кожи, приспособленные для ношения на запястьях. Слегка изогнутые лезвия формой напоминали клыки саблезубого тигра. Металл клинка был безупречно изготовлен из особого стального сплава, канавки для стока крови, глубокие, сверкающие полировкой тянулись вдоль всей длины лезвия. Глубоко тисненные идеограммы сверкали на свечу изящными штрихами. Давно же он не носил эти кинжалы! Что ж, судя по словам двоюродного брата, жизнь оказалась настолько жестокой, что волей-неволей необходимо защищаться.

Откинув дверную цепочку, Сайхун спустился по узкой лестнице. Потом да вышел на улицу. Снаружи было немного прохладнее – солнце уже успело опуститься за горизонт. Сайхун оказался единственным прохожим, который 0ыл одег в куртку-ветровку и нес в руках свернутую газету. Галдевшие на ступенях крыльца молодые латиноамериканцы были одеты либо в тельняшки, либо вообще раздеты по пояс. Они тараторили на испанском, так что Сайхун не мог разобрать ни слова. Несколько юнцов смерили его каменными {Взглядами, презрительно наклонив головы и скривив губы в издевательской ухмылке. Звучала их музыка: громкая, оглушающая тарахтеньем трещоток и пронзительными криками труб. Сайхун быстро оглянулся – не хватало еще, чтобы кто-то подкрался к нему сзади. Он оглядел окружающие дома. Старые кирпичные здания викторианской эпохи тесно ютились друг подле друга. Их (фасады покрывала вековечная кожа из сажи, осадков и автомобильных выхлопов. Фасадные украшения и арки казались удивительно нетронутыми, ес-ли учитывать безусловно почтенный возраст домов. Окна смотрелись мутными прямоугольниками. Он посмотрел на линию крыш и увидел лес домовых груб, баков для воды, вентиляционных вытяжек и горы проржавевшей проволоки. Улица была сплошным сочетанием черного и охряно-желтого цвета; красноватый кирпич в сумерках постепенно превращался в темный грим; грязные желтые уличные фонари высвечивали одинокие пятачки на перекрестье кварталов. Сайхун зашагал к северу. Офис корпорации «Крайслер» узкой башней стремился вверх, к ониксовому небу; вверху сооружение венчали треугольные пирамиды, мерцавшие крохотными точками.

Через квартал от его нового жилища располагался кинотеатр. За один доллар гам можно было посмотреть до трех фильмов. Сайхун не смог сопротивляться искушению: может быть, ему удастся забыть о своих тревогах хотя бы на время, заодно и английский подучит. Он решительно вошел внутрь.

В зрительном зале ему пришлось пробираться почти наощупь под голубым мерцанием экрана. Половина зрителей уже спала. Некоторые из них были глубокими стариками, которых одолел собственный возраст, а может, и алкоголь. Другие были давно опустившимися бродягами, которые просто искали себе темную и уютную нору. Были там и семьи. Дети с визгом и воплями носились по проходам, го и дело натыкаясь на Сайхуна. Наконец он нашел свободное место в боковом ряду и примостился на кресле, которое все время норовило завалиться назад.