Сайхун стоял над поверженным врагом, не испытывая ни жалости, ни сострадания. Он выкрикивал бранные слова и гневно плевал в лицо толстяку.

– Ну, кто теперь более уродлив? – с яростью бросил он окровавленному неподвижному лицу. Подбежал Гас, собираясь оттащить Сайхуна. Через секунду весь ринг заполнился людьми.

– Парень, у тебя немного крыша едет, – прошептал ему Гас.

В ответ Сайхун рявкнул ему какую-то непристойность. Гас равнодушно дожал плечами:

– Ладно. Поговорим, когда немного остынешь.

Но лишь много часов спустя, сидя в одиночестве под ярким светом лампочки в раздевалке, Сайхун начал вспоминать и подробности поединка, и слова Гаса. Именно тогда он впервые задумался: правда ли, что он слишком круто свернул со своего пути.

Сайхун регулярно переписывался со своими дядей и тетей в Питтсбурге. Где-то в конце 1968 года они написали ему, что муниципальные власти приобрели у них дом: их земельный участок попадал в зону постройки нового скоростного шоссе. У стариков не оставалось иного выбора, кроме как куда-нибудь перебираться. Тетушка Мейбл также переписывалась и с тетей Джин – в свое время они вместе работали в одной прачечной. Тетя Сайхуна хотела Переехать в Сан-Франциско или любое другое место, где она не чувствовала бы таких осложнений артрита, как зимой в Питтсбурге. Как ни странно, дядюшка Уильям совершенно не желал уезжать из привычного города. Все-таки он прожил здесь сорок лет и довольно сильно привязался к нему.

Дядюшка Уильям боялся старости. В своих письмах он постоянно призывал Сайхуна заботиться о своих пожилых дяде и тете. Сайхун был совсем не против помогать им, но и возвращаться обратно не желал. Он тоже всерьез подумывал о переезде в Сан-Франциско, потому что вечно жить в Нью-Йорке ему казалось невыносимым. Работа поваром вызывала необходимость много стоять, и теперь вены на ногах Сайхуна угрожающе вздулись; кроме того, не будучи уверенным, что у очередного хулигана не окажется «ствола» или автоматического пистолета, он начал беспокоиться о все возрастающей жестокости в своей душе.

Его последние матчи в ранге боксера «Золотые Перчатки» проходили в, Мэдисон Сквер Гардене. Уже одно это свидетельствовало: Сайхун заработал _s. себе определенную популярность. Но оказавшись в раздевалке после боя, который он выиграл нокаутом, Сайхун был вынужден признаться себе, что он изменился. Он просто сбился с курса. Он занимался боксом достаточно долго, чтобы решить, когда именно противника лучше всего сбить с ног и лишить сознания. Он начал чувствовать какое-то удовольствие от треска ломающихся ребер. С непонятным испугом Сайхун понял, что желание одержать победу застило ему все остальные цели.