– Спасибо, Джеран.

Он кивнул и вышел.

Стилвелл глубоко вдохнула, выдохнула. Сделала еще один вдох. Ей хотелось, чтобы в голосе не было слышно боли, чтобы они не узнали, как она страдала.

– Привет, ребята. Дуг, Дэнни.

На диктофоне вспыхнул маленький красный огонек.

– Это я. Я сейчас не в Афганистане. Вы уже давно не получали от меня вестей. Такое случалось и раньше, поэтому, надеюсь, вы не слишком переживали. Со мной все хорошо. Произошло кое-что, о чем запрещено говорить. Не беспокойтесь. Я в порядке. Просто хотела сказать, как я вас люблю и сколько радости вы мне доставляете. Честное слово, не знаю, за какие заслуги жизнь подарила мне вас, но…

Она задумалась, пытаясь вспомнить, о чем хотела сказать. Не о себе. О них. О том, что они для нее значат.

– Помните, как мы ездили в Вайоминг на ранчо? Тебе, Дэнни, было десять лет. В первый день работники подбирали лошадей всем гостям, и тебе подвели пони. А ты возмутился и сказал: «Мне не нужен этот карлик. Я хочу настоящего коня». И тебе дали кобылку, Софи – помнишь? – и ты с нее не слезал. Так забавно. Никогда не забуду твое лицо, когда из загона вывели пони, а потом – Софи.

Она замолчала, выдохлась. Скоро ей потребуются сильные лекарства. Важно сделать запись, пока это время не настало.

47

47

Халли смотрела вверх, в небо. Стрельба и взрывы гранат продолжались, но теперь она слышала их будто на расстоянии. Нежный, легкий ветерок коснулся лица. Мыслей не осталось, спокойствие окутывало ее как горный туман.

Неожиданно раздался новый залп – словно весь мир взлетел на воздух. Она посмотрела на Боумана и поняла: нарки мечут гранаты перед атакой. Через мгновение они преодолеют стену и убьют их.

Халли выглянула из-за камней. Дальняя сторона луга и граница леса извергнулись в одном долгом, грохочущем взрыве. Нарки не атаковали. Они гибли.

– Тридцатимиллиметровые пушки. – Боуман ухмыльнулся. – Ты когда-нибудь слышала музыку приятнее?

Нарков обстреливали два «апача». Чуть дальше в небе парил конвертоплан, ожидая, когда вертушки закончат свою работу.

Большинство нарков попались в ловушку на открытом пространстве между границей леса и укрытием Боумана и Халли. «Апачи» пускали ракеты «хелфайр»[51], и нарки исчезали в красных фонтанах из пламени и земли. Не прошло и минуты, как все движение в чаще и на лугу прекратилось. Пока конвертоплан садился, «Апачи» продолжали кружить в небе. По рампе сбежали десантники в камуфляже и стали по периметру вокруг летательного аппарата.

– Быстрей! – Боуман рванул ее вверх здоровой рукой.

Они выскочили из-за камней и припустили к конвертоплану. Халли – с «лунным молоком», Боуман – с самонаводящимся оружием. Словно сквозь вату, до ее слуха доносились короткие очереди и невообразимый рев вертолетных орудий, как из шланга поливающих лес снарядами. Босая, она взобралась по металлической рампе и попала прямо в объятия огромного, как стена, сержанта.