Боуман растерянно потер нос. Такую неуверенность Халли почувствовала в нем впервые.

– Тогда как же?

– В этом зале у реки был хороший песчаный берег. Такой манящий, что я мгновенно заснул.

– И?

– И мне приснился очень необычный сон.

Она вытаращила глаза.

– Что за сон?

– В нем ничего не было, только свет. Будто я бодрствую и смотрю на этот фантастический свет. Больше ничего, только свет, – повторил он, помотал головой и добавил: – Я проспал два часа.

– А потом?

– Проснувшись, я уже знал, как выбираться из пещеры.

Халли уставилась на него, открыв рот.

– Почему ты так смотришь? Да, это звучит странно, но… я вышел. Значит, что-то на самом деле произошло.

Боуман оглянулся проверить, закрыта ли дверь. Его встревоженный вид натолкнул Халли на мысль: он боится, как бы она не заподозрила его во лжи для прикрытия ДАРПА.

– Послушай, я уже жалею, что вообще заговорил об этом. Пообещай, что никому не расскажешь. Хорошо? Обещаешь?

И тогда Халли расхохоталась.

Боуман нахмурил брови. Она подняла здоровую руку.

– Я не над тобой смеюсь, Уил. – И рассказала ему свою историю: – В пещере я заблудилась. До сих пор не могу понять как. Заблудилась окончательно. От отчаяния я свернулась калачиком и заснула. И мне приснился тот же сон. Как будто я плыву в облаке света. Затем я проснулась… И уже знала, как выбираться.

Он уставился на нее точно так же, как она на него несколькими секундами ранее.

– Что это было, ради всего святого?

– Думаю, это был Чи Кон Ги-Хао.