Глубокая ночь. Юра стоит на дорожке, всматривается в темноту. Он сторожит сад. Бесполезное занятие… В графский виноградник лазят, к Жевержеевым, Мордвиновым, Горчаковым тоже лазят, а в мелкие виноградники нет. Ну хоть бы кто-нибудь залез! Не везет…

Небо в крупных звездах. Тишина. Горы, сады — все застыло в сонной неподвижности. Будто окаменело… В Ветхом завете написано, что жена Лота обернулась, посмотрела на проклятый богом город Содом и превратилась в каменный столб. А вдруг стоячие камни на Алчаке тоже окаменевшие люди? В журнале «Вокруг света» он читал, что в Индии верят, будто душа человеческая после смерти переселяется то в нового человека, то в собаку, то в змею, в слона, в орла… Интересно, что он, Юра, заслужил? Кем он будет в новой жизни? А может, все это тоже вранье, как бабушкин рассказ, что души умерших превращаются в звезды? Он уже знает теперь много звезд и созвездий. О них ему рассказал Никандр Ильич.

С ним он познакомился, когда местная учительница Надежда Васильевна попросила у мамы линейку съездить в Карагач, чтобы пригласить Никандра Ильича преподавать в гимназии математику. Юра поехал с ней за кучера.

Юра первый раз ехал по дороге, ведущей на Алушту, впервые побывал в Карагаче. Горы все в лесах, дикие. Видели косуль — большую и маленькую…

А Никандр Ильич лежал на копне сена и спал. Оказывается, он нанялся косить сено.

— Надо же на что-то жить, — сказал он.

Его еще при царе прошлой осенью уволили из Томского университета за то, что он студентам против войны говорил. Он уехал в Крым, нигде не устроился. Вид у него был ужасный. Штаны рваные, в заплатах. На ногах стоптанные латаные туфли. Лицо обросло щетиной. А на глазах толстые-претолстые очки в золотой оправе. И глаза через очки смотрят так, будто хотят пронзить.

Преподавать математику он согласился охотно, но сразу же ехать не захотел. Сказал, что раз нанялся косить, то обязан выполнить эту работу. Юра приехал за ним вторично, и они вместе ночевали на сене. Когда высыпали звезды, Никандр Ильич показал, где какая, и очень интересно рассказывал о них. Юра спросил, как бы побывать на планетах. Никандр Ильич засмеялся. Лицо у него широкое, добродушное, а смеялся он, будто кашлял…

— Живет, Юра, — начал он, — в городе Калуге и преподает там математику и физику Циолковский Эдуард Константинович. Друг моей молодости по Москве. Оглох теперь, бедный… Вот он рассчитал и предложил систему космических кораблей для полета на другие планеты. Смеются, Юра, над ним, свихнувшимся мечтателем называют. А он настоящий ученый, большой физик и инженер. Так-то-с, юный друг! Но я верю, в твое время, когда ты вырастешь, ракеты Циолковского понесутся ввысь, к Луне, Марсу, Венере. И один из кораблей, может быть, поведешь ты!