Интересно, подумала Чель, а что помнит эта женщина о временах ее детства в Киакиксе?

— Ты слышала, как Чиам читал деревенским жителям письма моего отца?

— Письма твоего отца?

— Да, те письма, что он писал, когда сидел в тюрьме, — напомнила Чель.

— Ах, конечно! — отозвалась Инития. — Я слышала, как их читали.

Но в ответе тетушки Чель почувствовала какую-то недосказанность.

— Ты что-то хотела добавить?

— Нет, ничего. Я уже очень стара, и память стала подводить меня.

— Ты все прекрасно помнишь, — возразила Чель, положив ладонь поверх ее руки. — Рассказывай же!

— Уверена, у нее была причина, — пробормотала Инития, словно разговаривала сама с собой.

— Причина для чего? Мне необходимо знать, что ты думаешь о моем отце.

— Это было важно для тебя, — ответила Инития. — История о письмах отца была тебе нужна. Именно поэтому она так за нее держалась.

— Но ведь письма не плод ее фантазии! — горячо возразила Чель. — О них сохранились записи. Я сама встречала людей, которые подтверждали, что они призывали к активным действиям, вдохновляли на борьбу.

— Так и было, дитя мое, так и было.

— Тогда в чем же дело?

Ее тетка сложила руки как для покаяния.

— Мне неведомы причины, по которым твоя мама не рассказала тебе обо всем гораздо раньше, девочка. Но Хаана — мудрая женщина. Ати’т пар Ним, хитрая серая лиса. Недаром именно она — ее духовное животное. Но ты имеешь право все узнать.

— Не понимаю, — помотала головой Чель.

— Твой отец остался в нашей памяти как прекрасный человек, очень любивший свою семью, — сказала Инития. — Он был так предан тебе, твоей матери, остальной родне, что сделал бы все для вашей защиты. Но его вайобом был тапир, который подобен лошади — силен, но не слишком умен. И если говорить начистоту, простой крестьянин, он недостаточно владел словом, чтобы написать такие письма.