Черная холодная, непривычно жесткая кожа перчатки дотронулась до его щеки. Тарас был удивлен. Он уже так привык к ее «атласному» прикосновению пальцев, а тут — кожа! Но ведь впереди зима и каждый вечер холоднее предыдущего.

— Я вышла тебя встретить, — прошептала Дарка, подойдя совсем близко, так близко, как могли бы стоять только что разъявшие объятия влюбленные. — И предупредить…

— О чем предупредить?

— Ты же моего отца не знаешь… Он хороший, но тебе может показаться странным… Ты поэтому просто слушай, что он тебе говорит, и не обращай внимания, как он говорит… Понимаешь?

Тарас отрицательно мотнул головой.

— Но я буду слушать, — пообещал он.

Она немного напряженно улыбнулась и легким взмахом руки позвала за собой. Нажала на кнопки кодового замка. Высокая дверь открылась.

Они поднялись по ступенькам, показавшимся Тарасу мраморными. Впервые во Львове он видел, что ступеньки парадного освещались настенными бра, да и вообще всё парадное блестело от чистоты.

— Твой папа что, олигарх или политик? — осторожно спросил Тарас.

— Нет, нам повезло! — Дарка на ходу обернулась. — Соседнюю квартиру купил киевский депутат. Он сюда раз в месяц и всегда с новой блондинкой приезжает — Львов показать. Зато в парадном ремонт сделал! Теперь тут всё так же, как до тридцать девятого года было!

Квартира Дарки располагалась на третьем этаже. Она впустила Тараса в коридор, сбросила пальто. Коридор был широким, почти два метра. Тараса удивила тишина. Но Дарка, переобувшись в пушистые тапочки и подсунув Тарасу тапочки большего размера, взглядом позвала его за собой.

Завела в просторную гостиную, где хватало места и для обеденного стола с шестью стульями, и для отдельного, в левой части комнаты, мягкого уголка — дивана, двух громоздких кресел и журнального столика со столешницей из толстого стекла, заваленного газетами. Овальный обеденный стол, как и мягкая мебель, был слишком современным для старинной люстры, свисавшей с потолка, для неоднократно реставрированного дубового паркета, который приятно и негромко поскрипывал под ногами. Но это несоответствие стилей не казалось ни кричащим, ни раздражающим взгляд. Здесь не было ничего лишнего, не было акцентов. Никто ничем не хотел хвастаться, словно всё случилось в этой квартире само собой. Она сама избавилась от чего-то старого и что-то новое появилось в ней само по себе, появилось и прижилось.

На овальном столе на бежевой льняной скатерти стояли тарелки, бокалы. Справа от каждой из трех тарелок расположился керамический желтоватый стаканчик, из которого, как карандаши, высовывались своими рабочими частями кверху ножи, вилки и ложки. Тараса позабавила креативность того, кто придумал этот способ сервировки. Он оглянулся, чтобы спросить Дарку, но она вдруг исчезла за дверью. Со стороны открывшейся и тут же закрывшейся за Даркой двери долетел приятный запах свежежареного карпа.