– Ваше величество, – ответил Жильбер, наблюдая за неистовым волнением королевы, – не торопитесь прибегать к обвинениям и, главное, к угрозам. Да, я мог бы усыпить ваше величество. Да, я мог бы выведать у женщины все ее секреты, но поверьте, я мог бы это сделать при других обстоятельствах, но не во время беседы наедине между королевой и подданным, между женщиной и честным незнакомцем. Верно, я мог бы усыпить королеву – нет ничего проще, – но я не позволил бы себе этого и тем более не позволил бы себе заставлять ее говорить, не имея рядом с собою свидетеля.

– Свидетеля?

– Да, государыня, свидетеля, который старался бы как можно точнее запомнить все ваши слова, все ваши жесты, все подробности устроенного мною сеанса, чтобы потом, когда все будет позади, у вас не оставалось ни в чем ни тени сомнения.

– Свидетель! – повторила в испуге королева. – Что еще за свидетель, сударь? Ведь это двойное преступление: у вас появился бы сообщник.

– А если бы этим сообщником оказался король, государыня? – спросил Жильбер.

– Король! – воскликнула Мария Антуанетта с ужасом, который выдавал ее как супругу гораздо сильнее, чем даже признания, сделанные в сомнамбулическом состоянии. – Ах, господин Жильбер! Господин Жильбер!

– Да, король, – невозмутимо подтвердил Жильбер, – ваш супруг, ваша опора, ваш естественный защитник. Король, который по вашем пробуждении, государыня, рассказал бы вам, с каким уважением и вместе с тем гордостью я демонстрировал свою науку высокочтимой государыне.

Проговорив эти слова, Жильбер дал королеве время основательно поразмыслить над ними.

Несколько минут королева пребывала в молчании, в котором слышались лишь ее прерывистые вздохи.

– Сударь, – в конце концов заговорила она, – судя по всему вами сказанному, вы, должно быть, мой смертельный враг.

– Или верный друг, ваше величество.

– Это невозможно, сударь, дружба не может жить рука об руку со страхом или недоверием.

– Дружба, государыня, – подхватил Жильбер брошенную королевой мысль, – может основываться лишь на доверии, внушаемом ее предметом. Вероятно, вы уже сказали себе: человек, стоящий передо мною, не враг, при первой же возможности стремящийся навредить, тем более что он сам запретил себе пользоваться оружием, которым обладает.

– Но можно ли верить тому, что вы говорите, сударь? – настороженно и с тревогою спросила королева, пристально глядя на Жильбера.

– А почему бы вам не поверить мне, государыня, ведь у вас есть доказательства моей искренности?

– Люди меняются, сударь, да еще как.

– Ваше величество, я дал зарок, какой дают относительно обращения с опасным оружием некоторые прославленные люди, отправляясь в путешествие. Я дал себе слово употреблять свои способности только для того, чтобы избежать урона, который мне будет грозить. «Не наносить обиду, но защищаться от нее» – таков мой девиз.