Главный московский воевода поднял голову, распрямился. Все притихли в ожидании его решения на битву с гетманским войском.

— Битву будем принимать за Дорогобужем. Крепость его нам завтра не подмога — развернуться полкам у городских стен негде. В том-то и суть. Войско выведем на Митьково поле, там и выстроимся, не спеша, для боя. Сегодня пришедшие ратники пусть еще отдохнут после похода. А за день подойдут отставшие да обозы. А ты, Юрий Захарьевич, поторопи их.

— Хорошо, Даниил Васильевич, — ответил ему боярин Кошкин.

— А теперь, — Щеня повернулся к писарю, — пиши роспись полкам, мой указ записывай.

— Тверская рать — большой полк — станет меж курганами и старыми валами под моим княжеским знаменем. Место мое в битве — на крайнем от дороги кургане. Отсюда и буду руководить войсками. Сюда и будете слать без промедления все вести.

Повернувшись к воеводе-гулявому, Щеня сказал:

— Тебе, Федор Иванович, ставить гуляй-город по линии большого полка немедля. Крепить щиты накрепко, но так, чтобы крепостица могла пойти вперед, когда на то мой сигнал дан будет. Катки проверь. На Московской дороге щиты поставишь так, чтобы можно было впустить за гуляй-город конников передового полка — он задирать гетманцев будет. Да смотри, чтоб щиты вовремя сдвинуть вновь смогли.

Помедлив немного, князь Даниил договорил:

— Склон крайнего кургана до Днепра укрепишь тыном со рвом до самой береговой топи, сколько можно будет. Пищальщков там не ставь, Федор Иванович, — заливной луг не даст всадникам быстрого хода, можно их бить лучным боем из-за тына. — И добавил: — К работам земляным собери всех горожан, кто трудиться может. На то тебе и им мое повеление будет.

Старший воевода пододвинул карту к Рязанцеву и показал маленькую отметку, сделанную на пергаменте ногтем, то была линия гуляй-города:

— Левое плечо твоей крепостицы упрется в дубраву. Около нее поле в колдобинах и кустарник погуще — здесь щиты в атаку не покатишь. Так ты укрепи их спереди рвом да тыном. Волчьи ямы вырой. Да поболее. А в лесу засеку поставь в несколько рядов, чтоб ни пеший, ни конный нас не обошел. Много времени на то у литовцев не будет… Все сказал, что для битвы требовалось. А теперь иди. Дел у тебя, воевода-гулявый, поболе других перед битвой.

Федор Рязанцев встал. Поднялись с дальних лавок и помощники воеводы-гулявого. Поклонившись князю Щене и собравшимся, они вышли из воеводской избы. Торопились.

Теперь пришла очередь большого полка — ему принимать главный удар войска Острожского.

Щеня хорошо знал своих тысяцких. Обучал с ними ратному делу и строю воинов. Сам старался, заботился, чтоб огневого боя было в достатке, — за пищалями на пушечный двор в Москву не однажды приезжал. Был спокоен за тверских ратников — не подведут. И в обороне устоят, и храбро на врага пойдут. Недаром Тверь с Москвой не раз и не два на поле брани сходилась, пока под ее руку не встала.