Затем, когда толпа насытилась вином и мясом, ее до отвала накормили зрелищами.

Цезарь велел выстроить амфитеатр, чтобы устраивать там звериные травли. На одной из них впервые появился камелопард (жираф) – животное, которое древние считали сказочным, и существование которого отрицали и современные, пока Левайан не прислал одного с берегов реки Оранжевой. – Были даны бои гладиаторов и пленных; были устроены сражения пехотинцев и конников, и схватки со слонами; было показано морское сражение на Марсовом поле, превращенном в навмахию; сыновья знатных граждан сражались друг с другом; и во всех этих боях погибло множество людей. Нужно было создать представление тем римлянам, которые не смогли присутствовать на битвах при Фарсале и при Тапсе, о том, что такое была эта чудовищная резня.

Всадники спустились на арену цирка и дрались с гладиаторами; сын одного претора был покалечен; Цезарь помешал одному из сенаторов вступить в схватку.

«Следовало, – говорит Мишле, – позволять некоторые вещи во времена Домициев и Коммодов».

И над всеми улицами и площадями, над всеми этими навмахиями и амфитеатрами впервые был натянут velarium, предназначенный для того, чтобы защищать зрителей от солнечных лучей. Цезарь позаимствовал это нововведение в странах Азии.

Но, странное дело, вместо того, чтобы быть признательным ему за то громадное количество золота, которое он горстями швырял в толпу, народ сетовал на это расточительство и кричал в полный голос: «Он злодейски добыл его и безрассудно тратит!» Не было никого, вплоть до солдат, кто не возмущался бы этим; и такого рода бунт продолжался до тех пор, пока Цезарь не появился среди них, не схватил сам одного из бунтарей и не велел тут же, на месте, казнить его.

Цезарь присутствовал на всех праздниках, даже на театральных фарсах. Более того; в Риме был один старый всадник по имени Лаберий, который сочинял пьесы; он заставил его самого играть в собственном фарсе. Несчастный старик произнес несколько стихов, обращенных к народу, чтобы объяснить свое запоздалое появление в театре.

«Увы! – сказал он, – куда толкает меня необходимость на исходе моих дней! После шестидесяти лет достойной жизни, после того, как я вышел из своего дома римским всадником, я вернусь туда мимом! О, горе мне! я прожил лишний день!»

С этого возвращения Цезаря всякий толковый историк начнет отсчет эры Империи; с этим возвращением Цезаря началось вторжение варваров, которое затопит Рим. Еще в самом начале гражданской войны Цезарь, высоко ценя этих людей, которых было так трудно победить, но которые были такими верными и открытыми союзниками, пожаловал право гражданства всем галлам, родившимся между Альпами и Эриданом. После Фарсала и Тапса в награду за услуги, которые они ему оказали, он сделал их сенаторами. Он сделал коллегами Цицерона центурионов, солдат и даже вольноотпущенников.