— Эта гора особенно почитаема монголами, — сказал Чимид. — Священная гора. Я мечтаю подняться на ее вершину, но такое недоступно простому смертному. Здесь часты грозовые бури, туманы. А вот на этом перевале, куда мы поднялись, если верить мудрым ученым людям, великий Амурсана прощался с Монголией, когда отправился за помощью в Россию! Теперь будем всем рассказывать: здесь стоял Щетинкин, который пришел нам на помощь…

— Вы, товарищ Чимид, наверное, стишки пописываете? — насмешливо охладил патетическую речь друга Петр Ефимович. — В таком случае придется перечислить всех советских военных инструкторов, ну и многих других, скажем, Кайгала и Албанчи, товарища Чимида и сотрудников ГВО, которые тут все вытоптали своими копями.

Все рассмеялись, им было весело, жизнь казалась как никогда прочной, устойчивой.

Теперь Щетинкин мог сказать: «Я видел Монголию!» И ее просторы еще глубже вошли в его сердце. Понять страну — мало, ее еще нужно почувствовать!

Но он видел еще не все. Последние месяцы его жизни оказались предельно насыщенными событиями.

Они находились в Кобдо, когда в штаб кавбригады пришло сообщение: сотрудники ГВО напали на след Эрэгдэн-Дагвы. Отряд мятежников пробирается на юг, в Гоби, берегом реки Булугун!

— Хочет удрать в Синьцзян! — догадался Чимид. — Нужно опередить Эрэгдэн-Дагву, перекрыть границу. Это очень трудный участок…

Предполагалось, что остатки отряда мятежников будут и дальше двигаться берегом реки, скрываясь в горах в случае опасности. Опередить их было трудно, почти невозможно.

— Придется сделать несколько отвлекающих маневров, — предложил Чимид, — в то время как основные силы кавбригады пойдут мятежникам наперерез, не по долине реки, а прямо через Алтайские хребты, мы начнем преследование, затем перестрелку.

В штабе на том и порешили. Чимид и Щетинкин оставались в отвлекающей группе, которой предстояло идти берегом Булугуна вслед за Эрэгдэн-Дагвой.

…Это была странная река — Булугун. Зимой она не замерзала, хотя текла мимо вечных снегов грандиозных горных хребтов Мунх-Хаирхан, Бугат, поднимающихся на высоту больше четырех тысяч метров, да и саму ее питали снега и льды Алтайских гор.

Идти по горам пришлось на лошадях: машина просто не прошла бы по крутым отвесам и скалам. Река пробивалась сквозь ущелья, в иных местах с грохотом срывалась вниз, бурля и пенясь.

Щетинкин увидел Монгольский Алтай во всем его величии и суровой красоте.

Перестрелка с отрядом мятежников произошла рано утром на четвертые сутки. Чимид и Щетинкин стремились отвлечь на себя противника во что бы то ни стало. Лагерь Эрэгдэн-Дагвы разместился на берегу Булугуна, под мышкой у горы Мунх-Хаирхан. По всей видимости, разведка у мятежников велась плохо, так как нападение цириков явилось для Эрэгдэн-Дагвы полной неожиданностью. Силы мятежников во много раз превосходили отряд Чимида, но у страха глаза велики — в стане врага началась паника. Все бросились искать укрытия, заползали в расселины и пещеры.