Лишь бы только сами жильцы меня не зашибли с перепугу.

— Уходим все, живо! — выпалил я, перекрикивая грохот автоматных очередей, и не глядя бросился к двери, ведущей в лоджию. — У вас сквозная квартира! Как это прекрасно! Ну же, идем, пока нас не окружили!

Обернулся — посреди комнаты стоят двое детей. Мальчик и девочка. Держатся за ручки, глазенки большие, перепуганные. Дети, значит. Вы что, издеваетесь?!

— Нам одеться? — доверительно спросил мальчик. — Тут холодно.

Выстрелы как раз смолкли.

— Нет, — отрезал я, пихая все еще дымящийся револьвер в карман и подхватывая его на руки. — Тут недалеко, так добежим.

Мы вылезли через противоположное окно на улицу и пустились наутек. Дети бежали, в чем были: домашняя одежда, тапочки. И рядом я такой, в полной зимней экипировке. Дикое зрелище, должно быть.

К счастью, вдогонку нам никто не стрелял.

Ребятишек я в итоге отвел в больничный подвал к Еремицкому. Пришлось заложить небольшой вираж, чтобы выйти к поликлинике со стороны пустыря. По пути нам повстречалась раненая женщина и потерявший очки полуослепший пенсионер — их мы тоже взяли с собой.

На месте Лев первым делом сообщил мне, что Дмитрий Семенович из «рейда» так и не вернулся: враги наших врагов вышли как раз с той стороны, откуда он должен был подбираться к громобоям, и пожилой хирург ничего не успел предпринять. А ведь на его месте вполне мог бы оказаться я, если бы карта легла чуть иначе. Снова повезло.

Машина с погруженными в нее наркотиками и медицинским оборудованием уехала в неизвестном направлении.

Глава XXXVIII: Другой берег

Глава XXXVIII: Другой берег

В подвале все также сыро и темно. Даже, наверное, еще сырее и темнее, чем было раньше. Воздух мутный, какой-то размыленный. С потолка капает скопившийся конденсат. Батарейки в фонариках одна за другой садятся, лампы гаснут. Люди жмутся друг к другу, словно пингвины в буран, греются общим теплом. Откуда-то удалось раздобыть автомобильный аккумулятор: водитель «скорой» Иван, пошаманив над ним, смог наладить в «детской» каморке постоянное освещение. Тусклое-тусклое. Но и оно было лучше, чем совсем ничего.

Приведенные мною дети были приняты в «коллектив», накормлены консервами и экипированы теплыми вещами, снятыми с самых холодостойких взрослых. Нет, не с меня, хотя я тоже предлагал, честно. Но пролезание через разбитое окно явно не пошло моей куртке на пользу: она вся была изодрана в лоскуты, особенно на рукавах. Носи такое сам, сказали мне. Ладно, речь сейчас не о куртке, а о детях. Так вышло, что они оказались заложниками в собственной квартире. Родители отлучились в гости (любимый семейный досуг пятничных вечеров), обещали вернуться к десяти, и с тех пор так и не появились. Мобильная связь не работала, телефонные линии также были перерезаны, а чуть позже сдохло и электричество. Так и сидели бы детишки до самого утра, если бы не вломился к ним добрый дядя Филипп. Впрочем, я в подобных случаях был склонен списывать все на принцип «что бы ни произошло — это к лучшему». Какие напасти ожидают покинутый нами дом и его жильцов через час, два? Никто не может гарантировать, что все обойдется благополучно. Под присмотром Льва ребятам будет безопаснее, ведь ночь еще только началась.