— Как там на том берегу?

— Хреново, — последовал лаконичный ответ. — Беспредел.

Мы на время укрылись у самого берега, в тени примыкающего к воде лодочного сарая.

— Громобоев много? — поинтересовался я.

— Как грязи, — ответил тот же парень. — Они в школе устроили что-то типа концлагеря, сгоняют туда всех, кого отловят. Здание администрации подожгли и суд тоже. Ювелирный вынесли, банк…

— Дело дрянь…

— А то. Тебе куда надо-то?

— На Приполярную. А вам?

— Куда угодно, лишь бы подальше отсюда. На Приполярной мы не были, не знаем, что там.

— У меня там подруга живет, — вмешалась одна из девушек.

— Передам ей привет, если увижу, — мрачно отозвался я, мысленно прикидывая шансы на успешный исход своего вояжа: выходило не очень оптимистично. — Если вам нужно убежище, в больнице подвал есть. Я оттуда, у них пока тихо. Поднимайтесь наверх, там по следам идите. Главное, руки держите на виду.

Мы уже собирались было распрощаться, когда до нас донесли звуки новых разрывов. Громыхало так, что сразу стало ясно: произошло что-то серьезное. Все пять голов, как по команде, повернулись в сторону моста.

— Батюшки мои! — не сдержался парень. — Да они монастырь штурмуют! Смотрите, угловая башня обвалилась!

— Похоже на то, — я, как мог, напрягал зрение, но что-либо разобрать в редких сполохах так и не смог. — Дался он им… О, колокола!

До нас донесся глухой «бомм», к которому почти сразу же присоединилось еще несколько. В голове сразу ожили события трехнедельной давности, когда подобным образом город воспрял перед внезапной угрозой, сбросил охватившее его черное наваждение. А что сейчас? На этот раз в переливах колокольного перезвона не было той стройности и созвучности — просто нестройный хор разноголосой меди. Отчаянный, пропитанный паникой хор. Не песня — молитва. Второй раз за месяц древняя обитель взывала в Всевышнему с призывом о помощи. В прошлый раз он ее услышал. А сейчас?

— Держатся пока… — заметила девушка.

И в ту же секунду над монастырем, словно огромный фантасмагоричный цветок, распахнуло свои огненные лепестки бледно-оранжевое зарево. На несколько секунд стало светло, как днем. Пламя поднялось так высоко, что осветило нижнюю кромку облаков, густой пеленой которых было затянуто небо. Я отшатнулся от вспышки, ожидая, что через секунду оглохну от невыносимого грохота. Однако грохота не было, лишь гулкий хлопок, словно лопнули надутый полиэтиленовый пакет. Как такое могло получиться? Тем не менее, взрыв оказался настолько сильным, что нас, находившихся за полкилометра от эпицентра, обдало теплом ударной волны, девушки в испуге схватились за лица. Задрожала земля, затрещал речной лед, из оконных рам вылетели последние уцелевшие стекла.