— Зайду, — пообещал я, получив в благодарность теплую улыбку.

Так ваш покорный слуга снова оказался на улице. По собственной безалаберности и недальновидности. По собственной глупости. По собственной… В общем, как ни крути, некого мне было винить. Только себя.

Покинув подвал, я первым делом осмотрелся: нет ли чего или кого подозрительного? Вроде, все спокойно… Относительно спокойно. Но непосредственной угрозы нет, можно идти к реке. Через пустырь. Желательно, пригнувшись, а не как гвардеец на параде. Военная наука усваивается быстро и не забывается никогда. Именно военная, а не парадная.

Часы показывали половину двенадцатого.

Спуск к воде испещрен цепочками следов. Видно, что совсем недавно здесь прошла большая группа людей. Прошла, судя по всему, успешно: никаких признаков их встречи с громобоями: бездвижных тел и пятен кровищи — не наблюдалось. Да здесь им и делать нечего, у них совсем другие цели. Неведомые большинству ни в чем не повинных людей, которые уже пали или еще падут жертвами разгула разбойников. Может, спустя какое-то время, и в числе этих жертв окажусь и я? Буду лежать где-нибудь под берегом с простреленной головой, присыпанный снегом, пока какой-нибудь случайный волонтер не наткнется на меня во время поисков. Может, даже пройдет какое-нибудь время, прежде чем меня отыщут, я даже успею немного разложиться. И тогда будет закрытый гроб, полетят в Москву и Смоленск печальные сообщения, приедут жена, родные… Фу, а если я разложусь, как меня будут опознавать? Не хочу, чтобы Вера видела меня разложившимся… Лучше уж свежим, улыбающимся.

Какие-то неправильные мысли. Надо гнать их подальше. И вообще меньше думать и больше наблюдать и слушать. Тогда и поводов для печальных сообщений будет меньше.

Скованная зимними морозами Волга сама по себе являлась прекрасным мостом между двумя частями Младова, чем не преминули воспользоваться многие жители, отрезанные от родных пенат. Вот и сейчас в нескольких сотнях метров правее от меня (подальше от занятого громобоями моста) с той стороны перебиралась небольшая группка людей. По их походке, по тому, как они замирали после каждой вспышки в небе (кто-то на северо-западе запускал сигнальные ракеты), было прекрасно видно: эти люди далеки от насилия. И хотят оказаться еще дальше.

Я вышел на лед, сделал им знак рукой и осторожно приблизился.

— Мир вам, друзья.

Ничего умнее для начала беседы в голову не пришло. Словно хиппи, сбежавший с Вудстока, ей-богу.

— Мир, — неуверенно отозвался один из них. — Тебе чего?

Теперь я смог разглядеть двух парней и двух девушек.