— Не совсем, — ответил ему Гелик. — Твоя роль…

Я так и не увидел, что они сделали с ним: мой конвоир выволок меня в коридор. Однако не успели мы пройти и нескольких шагов, как до нас долетел короткий сдавленный крик, оборвавшийся на полувздохе. Похоже, приговор забинтованному уже не только вынесен, но и приведен в исполнение.

А скоро и моя очередь.

Гроты и коридоры уже успели опустеть, лишь редкие бойцы попадались нам навстречу. Куда-то они все спешат. Судя по тому, что я услышал, у громобоев имелся четкий план эвакуации, и сейчас этот план начали приводить в исполнение. Непонятно, почему медлили раньше. Думали отсидеться? Возможно. Тогда, выходит, я тоже внес свою лепту в дело их поражения, выдав военным примерные координаты укрытия. Расшевелил муравейник напоследок, ликвидировал одного из лидеров… Слабое утешение.

— Куда мы идем? — спросил я.

— Куда надо, — ответил Глазунов.

Он выглядел очень уставшим, каким-то осунувшимся. Прошедшая ночь никому не далась легко, на всех наложила свой отпечаток. Луч фонаря выхватывал из темноты отдельные куски стен, неровности потолка, камни под ногами. Мы шли так быстро, что я уже трижды успел споткнуться, один раз чуть не упал. Это все безмерно раздражало моего конвоира.

— Это не тот путь! Не тот, которым мы шли!

— Шевели булками, а не пастью! — прикрикнул на меня громобой. — Под ноги смотри.

— Не ори на меня, — взбрыкнул я, но в бок тут же уперлось острие ножа.

— Прирежу прямо здесь, усёк?

— Усёк…

— Тогда шагай. Да не сюда, налево.

Мы завернули в боковой проход, и в ту же секунду перед лицом моим что-то коротко свистнуло. Я не успел сообразить, что произошло, даже зажмуриться не успел — а мой бывший ученик уже медленно оседал на пол, бессмысленно тараща белки глаз в пустоту. Обессилевшая рука, из которой выпал нож, тщетно скребла по шершавой стене в попытке нащупать опору.

— Он никогда мне не нравился, — шепнул на ухо знакомый скрипучий голос, от звука которого я слегка оторопел. — Жополиз проклятый. Забери его фонарь.

Лишь через долгую-предолгую секунду я снова обрел дар речи.

— Бабушкин! Какого черта ты делаешь?

— Зарабатываю себе условный срок, — флегматично ответил младший брат Пледа. — Наши все равно обречены: кого не постреляют, тех повяжут. Не хочу.

У меня не было времени вникать в его цели и мотивы, поэтому я лишь принял неожиданную помощь, как данное.

— Мне нужно выбраться наружу.