И мои суставы распухли и болят. Я на минуту перестаю писать, желая взглянуть на пальцы, понадеявшись все же, что они не всегда будут в таком увеличенном виде.

Во всяком случае, Том Спинк обещает исполнить мое приказание и впредь быть послушным.

– Сэр, – загремел я на него самым кровожадным голосом мистера Пайка.

– Сэр… – окровавленными губами прошептал он. – Да, сэр, я сейчас вытру это. Да, сэр!

Вся история была до того смешна, что я с трудом удержался от того, чтобы не расхохотаться ему в лицо. Но я постарался сохранить как можно более суровый и свирепый вид, когда следил за тем, как убирается палуба. Но самое смешное в этом деле было то, что я, вероятно, забил табачную жвачку Тому Спинку в горло, потому что все время, пока он чистил и тер, он откашливался и проявлял позывы к рвоте.

После этого инцидента атмосфера на корме удивительно прояснилась. Том Спинк исполняет теперь все мои приказания, а Буквит так же ретиво подражает ему. Что же касается пяти азиатов, то я замечаю, что после того, как я продемонстрировал свою власть, они чувствуют себя гораздо бодрее. Я искренне верю теперь в то, что, дав человеку по физиономии, я тем самым удвоил наши силы. И теперь уже нет никакой необходимости еще кого-то колотить. Азиаты очень проницательны и трудолюбивы. Генри – подлинный младший брат нашей расы. Буквит будет во всем подражать Тому Спинку, а тот, типичный англо-саксонский крестьянин, после такого наказания будет служить теперь для Буквита наилучшим образцом.

Прошло два дня, и случилось два события, достойные того, чтобы быть отмеченными. Команда на баке, кажется, приближается к полному истощению таинственных съестных припасов. И у нас состоялось первое перемирие.

Я заметил, что трупы некоторых птиц, которых ловят мятежники, уже не выбрасываются за борт. Это означает, что они начали есть жесткое и невкусное мясо, хотя это вовсе еще не доказывает, что они дошли до полного истощения своих запасов.

Затем Маргарет, с ее зоркими морскими глазами, обратила мое внимание на падение барометра и на некоторые изменения в воздухе, предвещавшие надвигающийся шторм.

– Как только разбушуется море, – сказала она мне, – наша свободная грот-рея и все марсовые сетки сзади марса свалятся на палубу.

Вот так и случилось, что я поднял белый флаг для переговоров. Берт Райн и Чарльз Дэвис показались на средней рубке, и, пока мы с ними говорили, много голов высовывалось из-за крыши рубки, и много человеческих ног тяжело ступало по обеим сторонам палубы.

– Что – надоело? – было нахальное приветствие Берта Райна. – Вам что-то нужно, что мы можем сделать для вас?