— Липатов! — крикнула Зина. — Не развязывайте. Иначе я опять ударю вас.
Но он не слушал ее.
Ударить связанного Липатова Зина уже не могла.
Она выдернула нож, взяла его за лезвие и изловчившись, рукояткой сильно стукнула Липатова по пальцам.
Он выпустил веревку, уткнулся лицом в траву.
Чувствуя бесконечную усталость, Зина опустилась, почти упала рядом.
Он не шевелился. Только плечи поднимались от тяжелого прерывистого дыхания. В светлых спутанных волосах застряли хвоинки. Возле уха багровела ссадина — след ее удара.
Поединок закончился.
Горячее солнце заливало лучами полянку. Небесному светилу не было дела до каких-то там людских раздоров и междоусобиц. С материнской ласковостью одинаково грело оно и победительницу и побежденного.
Неутомимо шумела река.
Зина достала из кармана сырой холодный платок и приложила его к разбитой губе.
— Слушайте, Липатов, — начала она. — Я привезу вас в поселок Таежный, чего бы это мне ни стоило. И обязательно живым. Я не дам вам умереть. Вас арестуют и будут судить.
Губа болела, но платок мешал говорить и Зина убрала его.
— Вас будут судить. Как шпиона и диверсанта. Преступление ваше велико, и наказание должно быть тяжелым… — она помолчала, разглядывая темные пятна на платке. — Но я буду просить, и я думаю… я уверена, что со мной согласятся и сохранят вам жизнь… Вы останетесь жить. И вы будете жить. Вы будете жить и смотреть вокруг… И рано или поздно вы убедитесь — слышите, Липатов, я могу поручиться чем угодно! — рано или поздно вы убедитесь: все, что вам говорили про нас — ложь! Вы заблудились в жизни… Но вы смелы, и у вас хватит мужества в этом признаться. И тогда вам незачем будет ненавидеть ни нас, ни нашу страну.
Липатов молчал: Зина приподнялась на колени и сунула платок в карман.
— Я оставляю вам право не соглашаться со мной. Но в поселок привезу. И вы знаете, что я сумею это сделать! Как видите, я вас тоже ставлю перед необходимостью. У вас нет другого выхода, как согласиться… Я считаю вас не способным на мелкие пакости и ослаблю немного веревки, чтобы не затекали руки.
Зина передвинула веревку выше, к локтям. Липатов не пошевелился, Руки его были безвольные и податливые.
Она заглянула ему в лицо.
Две скупые слезинки стыли в уголках его глаз.