– Вы правы. Вы не можете ни презирать меня, ни отказать мне. Любите вы меня или нет – вы моя!

Я хотел броситься на негодяя, заколоть его и освободить пленницу, но около костра были еще индейцы, которые могли мне помешать. Однако мучения мои становились невыносимыми, и я готов был уже ринуться вперед, но меня удержали слова Хиссо-ройо.

– Уйдем отсюда, – насмешливо обратился он к своей жертве. – Здесь слишком много народа. Я знаю в роще уютные уголки, покрытые мягкой муравой… Пойдем туда, моя красавица!

Как ни отвратительно мне было слышать это предложение, оно обрадовало меня, и я решил пока не трогаться с места.

– Но как же я могу идти за вами? – спросила спокойным голосом Айсолина, указывая на свои связанные ноги.

– Правда, я об этом не подумал, но мы сейчас поправим дело… Нет, я не верю вам! – вдруг воскликнул Хиссо-ройо. – Вы можете убежать от меня. Я придумал лучший способ. Приподнимитесь немножко. Вот так…

Дикарь обнял ее за талию и понес, приговаривая:

– Теперь скорее в рощу, моя красавица!

Удивляюсь, как я, видя все это, не бросился с ножом на негодяя! Меня удержала мысль, что дальше может представиться более удобный случай. Не выходя из-за деревьев, я быстро направился к тому месту, куда, по-видимому, шел Хиссо-ройо. Придя туда первым, я спрятался за дерево, держа в руке нож.

На полдороге Хиссо-ройо остановился, чтобы отдохнуть, но через короткое время уже вновь продолжал путь как раз к тому месту, где стоял я. Вдруг он споткнулся и с криком упал на землю. Между похитителем и жертвой произошла короткая борьба, после которой Айсолина вскочила на ноги с окровавленным ножом в руках. Разрезав связывавшие ее путы, она бросилась бежать, а я за ней.

Хиссо-ройо между тем громко кричал, призывая на помощь. В лагере началась суматоха, и около пятидесяти дикарей бросились в погоню за нами.

На нашем пути оказался белый конь прерий, которого погонщик вел за лассо к мустангам.

Поравнявшись с конем, Айсолина схватилась за лассо. Индеец старался выдернуть веревку из ее рук, но перед его глазами блеснул окровавленный нож, и он отступил. Айсолина в один миг перерезала лассо, вскочила на коня и помчалась во весь дух.

Индеец послал ей вдогонку стрелу, но, по-видимому, промахнулся, так как конь продолжал скакать, не снижая скорости. Пробегая по лагерю, я поднял лежавшее на земле длинное копье и вонзил его в спину погонщика прежде, чем тот успел вынуть вторую стрелу. Вынув копье, я продолжал бежать, стараясь не потерять из виду белого коня.

– Уаконо! Уаконо! Уаконо! – кричали индейцы.