К ночи мы нашли приют в небольшой роще акаций. Мои усталые спутники скоро заснули. Я же опять не мог спать, любуясь спящей Айсолиной. Ее головка покоилась на моих коленях, густые косы свесились в сторону, открывая прелестные маленькие ушки.

Итак, палач пощадил их! Какое счастье!

Моим глазам представилась лишь крошечная царапина в тех местах, где разбойниками были сорваны золотые серьги. Вот почему текла кровь, которую видел Сиприо. Я чувствовал себя слишком счастливым, чтобы спать.

Это была наша последняя ночь в прериях. На следующий день, еще до заката солнца, мы были в американском лагере.

Эпилог

Эпилог

О племени команчи мы больше ничего не слышали. Рассказывали только о странной смерти индейского воина Уаконо, труп которого был найден обхватывающим ствол дерева…

Что касается Иджурры, то он пал от руки Холингурса, а Эль Зорро был убит Уитли. Оба мои лейтенанта, собрав отряд, отправились против герильяс, победили их и освободили пленных, среди которых находился и дон Рамон де Варгас. Он тотчас же отправился в американский лагерь, куда и прибыл как раз вовремя, чтобы приветствовать свою дочь и будущего зятя при их возвращении из «предсвадебного путешествия по прериям».

Джеймс Фенимор Купер Зверобой

Джеймс Фенимор Купер

Зверобой

Глава I

Глава I

…Есть наслажденье в бездорожных чащах, Отрада есть на горной крутизне, Мелодия – в прибое волн кипящих, И голоса – в пустынной тишине. Людей люблю – природа ближе мне, И то, чем был, и то, к чему иду я, Я забываю с ней наедине. В своей душе весь мир огромный чуя, Ни выразить, ни скрыть то чувство не могу я.

События производят на воображение человека столь же весомое действие, что и время. Тому, кто много поездил и многое повидал, кажется, будто он живет на свете давным-давно. Чем богаче история самыми разными, важными и забавными, происшествиями, тем быстрее ложится на нее отпечаток древности. Иначе трудно объяснить, почему летописи Америки уже успели приобрести такой почтенный облик. Когда мы мысленно обращаемся к первым дням колонизации, все тогда происходившее кажется нам далеким и туманным, тысячи перемен отодвигают в нашей памяти рождение наций к эпохе столь отдаленной, что она как бы теряется во мгле времен. А между тем, четырех жизней средней продолжительности было бы достаточно, чтобы передать из уст в уста в виде преданий все, что цивилизованный человек совершил в пределах американской республики. Хотя в одном только штате Нью-Йорк жителей больше, чем в любом из четырех самых маленьких европейских королевств и во всей Швейцарской конфедерации, прошло всего лишь двести лет с тех пор, как голландцы, основав свои первые поселения, начали выводить этот край из состояния дикости. То, что кажется таким древним благодаря множеству перемен, становится знакомым и близким, как только мы начинаем рассматривать его в перспективе времени.