Глубокий мрак и безлюдье дремучего леса, тяжелый влажный воздух, наполненный горьким запахом плесени, перенесли путника на его далекую родину; лес приветствовал его словами родного языка; перед его глазами проносились картины, словно озаренные вспышкой молнии, а затем снова тонули во мраке прошлого. Они заставляли быстрее биться сердце и вырывали из груди короткие отрывистые звуки. Он снова видел, как, спасаясь от лап гориллы и от выстрелов часовых, он спрыгнул в реку вместе с раненым братом, видел, как ударом ножа раскроил череп своей первой жертве, видел, как белый колдун в развевающейся одежде с криком убегал от него по узкой тропинке и как с ужасом он заметил во рту убитого отточенные зубы родного племени, видел, как, закончив переправу с полным мира и покоя сердцем, бросил вражеские уши в тихие воды лагуны… Такой же кровавой тропой, как и тогда, шел он теперь через лес, но в его груди бушевало пламя мести, и кровь дико кипела в жилах. Он остановился. Грудь порывисто вздымалась и опадала, дыхание вырывалось из нее с громким хрипом, белки глаз сверкали во мраке леса… Успокоившись, он снова продолжал свой путь…

Постепенно кустарник и папоротник все гуще стали заполнять проходы между стволами деревьев. Буйно разросшиеся побеги своим густым сплетением преграждали путь. Путнику пришлось прокладывать себе дорогу с помощью ножа. Работая, он широко раздувал ноздри и жадно ловил свежее дыхание открытой равнины. Ущелье расширилось, лес поредел, и он вышел в поросшую маисом и бананами долину.

Короткими, буйными порывами налетел свежий горный ветерок. Глубокий мрак ночи мало-помалу сменился унылым серым туманом. Пошел дождь. Сначала падали легкие капли, затем полились шумные потоки и разразился ливень. Вода отскакивала от широких банановых листьев, потоками стекала с вершин деревьев, заливала жирный перегной и обращала его в жидкую грязь.

Дождь лил без конца. Его струи с шумом падали на непокрытую голову Хатако, стекали по его толстой косе и громко хлестали по кожаному плащу. Ручьи дождевой воды с шумом потекли через дорогу. Жидкая грязь обдавала его брызгами до самых бедер, его кожаный плащ затвердел и покоробился, он с шумом шлепал по коленям и натирал ногу. Холодная вода стекала по спине, а руки онемели от холода и сырости. Но он не обращал ни на что внимания и не чувствовал никакого неудобства от этого ночного ливня. Его мысли были полны ненависти и жажды мщения, они горячими волнами гнали кровь и согревали тело.

Дождь лил без конца. Окружающий мрак был наполнен шумом плещущих ручьев, бульканием и ударами тяжелых капель. Деревья стонали под ударами ветра, отрясали мокрые ветви и покорно ждали, когда новый порыв ветра снова зальет их потоками воды.