Тарзан бежал по крыше храма Древних Богов, стремясь туда, откуда слышался уже знакомый ему напев. Он перепрыгивал через дыры, огибал маленькие деревца, пустившие корни на крыше — и наконец достиг отверстия, через которое можно был заглянуть в зал, где пели жрецы. В зал, где он вчера боролся с быком и спас Лэ.

Человек-обезьяна лег на живот, посмотрел вниз…

У него вырвался не то вздох, не то рыдание, когда он увидел распростертую на черном камне маленькую хрупкую фигурку с разметавшимися белокурыми волосами.

Это было видение из его бреда.

На алтаре лежала Джейн Портер, и Лэ в белом жреческом одеянии уже поднимала над ней нож!

Красный туман поплыл перед глазами Тарзана, кровь застучала в висках, затряслись руки.

Он рванулся, чтобы прыгнуть в пролом — безразлично, что его ждало падение с высоты сорока футов! — но человеческий разум возобладал над слепой яростью зверя.

Со сдавленным клокочущим рыком Тарзан вскочил, быстро размотал веревку и привязал один ее конец к деревцу, растущему на крыше.

Пение смолкло.

Джейн Портер смотрела, как черноволосая женщина возносит кверху сверкающий узкий нож, и даже не пыталась молиться. Она не пыталась призывать и Тарзана, с именем которого засыпала и просыпалась каждый из томительных дней, проведенных здесь.

Последний огонек надежды угас в ее душе, там остались только предсмертный ужас и отчаяние.

Жрица произнесла несколько слов на непонятном языке и стала опускать лезвие, нацелив его в сердце жертвы…

Страшный крик, в котором смешались вой, рычание и рев, вдруг обрушился сверху, заставив жрецов шарахнуться в стороны и задержав руку верховной жрицы.

Из пролома в потолке упала веревка, по ней соскользнул на пол черноволосый демон и подобно пантере прыгнул к алтарю. Джейн Портер узнала его еще прежде, чем увидела его лицо.

— Тарза-а-а-ан!!!

Девушка вложила в этот вопль все оставшиеся у нее силы, рванулась, пытаясь протянуть к возлюбленному руки — и потеряла сознание.

Тарзан из племени обезьян ринулся через ряды жрецов, расшвыривая их так, как не расшвыривал взбесившийся бык.

Он оборвал цепи золотых оков белокурой девушки и подхватил ее на руки. Огонь, горящий в его глазах, все сказал верховной жрице Опара, но все-таки Лэ крикнула: