Оказалось, что состав с их вагоном отправляется уже через два часа. На этой станции пришлось проторчать три дня. Даже углы сарая, именуемого здесь «зал ожидания», казались Саше привычными, как розовая комната в Раздольном, а женщины и мужчины — старыми знакомыми. Вот, хотя бы дядька, сидящий неподалеку, — он шикал на нее утром за беготню и шум.

В ожидании поезда они нашли себе местечко на грубо сколоченной деревянной скамейке. Виконт устроился на ней вальяжно — небрежно, как будто сидел на роскошном диване: нога на ногу, одна рука — на колене, другая — свободно расположилась на спинке, обозначая для Саши «их» территорию. Он тут же пустился в шутливое обсуждение ситуации, уснащая его такими комическими подробностями, что у слушательницы от смеха начались колики в животе. С головы свалилась шапка. Саша в изнеможении сложилась пополам и ткнулась в его лежащий на колене полусжатый кулак, который некоторое мгновение не отказывался служить ее щеке опорой. Но вскоре несколько мягких толчков костяшками пальцев и легкое подергивание свободной рукой за волосы побудили ее от этой опоры оторваться. Виконт вдруг спросил, понизив голос:

— Помнишь, Сашенька, Летний сад?

— Летний сад в Петрограде? — тут же отозвалась она, замерев, чтобы не спугнуть его новое настроение: «Сашенька»… — Я же маленькая была.

— Маленькая. Да. Года два, я думаю. В чем-то лимонно-желтом. Очевидно, твое пристрастие к золотистым тонам — с тех пор.

— Это вы вспомнили, как было? Как я была маленькой? Я с вами гуляла в Летнем саду?

— Не со мной. Тогда у тебя была другая няня. Вспомнилось вдруг… Я вас встретил… При тебе был женский эскорт, состоящий из Кати и нее… Елены Александровны. Несмышленыш размером с кеглю. Пришло в голову… тебе, тебе, не улыбайся так насмешливо, похлопать высокую статую по щекам и ты упорно добивалась своего, несмотря на запреты. Писк — вот что было твоим аргументом. Дамы были тверды как скала, а я — слабый человек, я внял, поднял тебя.

— Почему? Я вам сразу понравилась? Да?

— У меня было хорошее настроение. Мне кажется, ты после этого посмотрела на меня благосклонно. Обрати внимание, вот когда я начал потакать твоим капризам, баловать тебя!

— Это вы тогда баловали. А теперь, чуть что — за вихры меня!

Виконт засмеялся, смахнул ладонью колечки волос с ее лба. А потом надел ей шапку и принялся аккуратно заправлять под нее волосы:

— Подальше от искушения!

Саша зажмурилась под его рукой. Какой бы ни был холод, руки у Виконта всегда теплые. Не то, что у нее, лягушки… От его слов, растроганного взгляда, ласковых прикосновений, к глазам неожиданно подступили слезы. Она резко вскочила, чтоб он этого не заметил. Схватила кружку: