— Кого? Леху в каталажку? Да с братышком? А ну, подходи, кому жисть в тягость!

Из трактира выскочил упомянутый «плюгавец», а вернее, просто мужчина небольшого роста и в ужасе начал наскакивать на мощную Лехину фигуру:

— Платіть! За скло! А ну швидко! Я зараз поліцію покличу![66]

Леха, поразмыслив, сгреб его и привесил за воротник на ближайший сучок:

— Во, отсель голоси взаместо колокола, а то людям не слышно!

Вокруг незаметно собралось порядочно народа. Немцев и полиции, к счастью, поблизости не оказалось. Через несколько минут лицо у трактирщика посинело, так как Леха не подпускал к нему добровольных спасателей. Но вскоре его самого одолел приступ великодушия, и он широким жестом скинул неприятеля на снег. Однако стойкого трактирщика подвешивание на дереве не сломило — Вбивці, злодії, шахраї! Люди, чого дивитесь, бийте їх, тепер не ті часи — порядних громити![67]

Саша не выдержала:

— Бессовестный человек, вас самого били? Что подстрекаете?

— Кроши его, Сашка!

И Саше в ответ на попытку хозяина схватить ее за полушубок, действительно пришлось перейти к действию кулаками. Ее большой друг помочь не мог. Двое из зрителей, вняв призывам понесшего ущерб трактирщика, пошли на Леху, и он отпускал тычок хозяину только в промежутках, когда один из его противников падал, а другой еще не успел подняться. Дело приближалось ко всеобщей свалке, кто-то уже помогал Саше лупцевать хозяина, а кто-то — поддерживал двоих лехиных противников. Саше способствовало в ее правом деле то, что она обладала необыкновенной подвижностью и изворотливостью. Хозяину не удавалось нанести ей ни малейшего вреда. Её отбросило в сугроб, но она вскочила, снова нацеливаясь на хозяина. Дверь дома заскрипела. Саша мельком свирепо глянула туда. Неужели еще подмога хозяину? Но, к ее несказанному удивлению, из дома вышел Виконт. Саша, по инерции отпускавшая тумаки хозяину, почувствовала, что ее схватили поперек туловища и посадили в тот же сугроб:

— Остынь, хулиган!

После этого Виконт вытянул из кучи Леху и с чувством обратился к нему:

— Алексей, немедленно прочь отсюда, чтобы я вас больше здесь не видел!

Леха пытался объяснить ему, что они били этого живоглота поделом. Но тут завопил сам живоглот, ободренный усмирением атакующих:

— Не пущу! Поліцію сюди! У мене синець на синці! Бандити! Бандити!![68]

— Бандиты, — согласился Виконт и крикнул в сторону дома: — Серафима!

И тут, как по команде, на пороге возникла румяная, белозубая Серафима, уперлась в бока и заливисто засмеялась. Виконт ответил ей уже виденной, ненавистной Саше, улыбкой. Она от души пожалела, что Серафима не вылезла из дома раньше на подмогу хозяину и не получила причитающихся ей тумаков.