С т р е п е т о в а. Мне — завидовать? Ты? Что уж мне завидовать?..
С а в и н а. Я как узнала о твоей болезни, места себе не нахожу. Два раза на извозчика садилась. Доеду до твоего дома — и обратно. Боялась — выгонишь. И вот — собралась с духом. Не хочу, чтобы ты ненависть свою ко мне сохранила…
С т р е п е т о в а. …с собой в могилу унесла…
С а в и н а. Что ты говоришь… Ты еще…
С т р е п е т о в а. Оставь, Марья Гавриловна, к чему слова. Ты от меня домой да в театр — перед публикой красоваться, а у меня другая дорога — на погост. Да и ладно. Пожила свое. Устала.
С а в и н а. Я с врачами говорила…
С т р е п е т о в а. Ну и врут. Я и без них знаю. Отжила. Да и ты знаешь. Потому и прискакала. Страх взял, что я перед божьим престолом скажу. Не осужу ли тебя. Не бойся. Нет во мне ненависти к людям. Мне господь всего отпустил. Сверх меры — и любви, и счастья, и горя. И возносил до небес и казнил жестоко. Значит, заслужила…
С а в и н а. Все мы под богом ходим, Полина Антипьевна.
С т р е п е т о в а. Ты-то под ним весело ходишь. А я тут сижу одна и думаю, думаю… Чем я так перед театром провинилась, что стерли меня в порошок, на нет свели?
С а в и н а. Времена другие пошли. Публика от театра не потрясения ждет, а отдыха, развлечения. Не хочет, чтобы душу ей наизнанку выворачивали. А уж если народное что-нибудь, так чтобы красиво, нарядно, весело.
С т р е п е т о в а. Умна ты, Гавриловна. Да неужто сама так думаешь?
С а в и н а. Я — актриса. Я к театру, как каторжник к тачке, прикована. Куда тачка, туда и я. Если бы за Островского ратовала, как ты да Писарев, давно бы меня отвергли. А что пустяки играю, да я в тех пустяках всю себя выкладываю, и хоть ерунда, а все одно Савина остается Савиной. Да ведь не только пустяки! И Тургенева играю да и того же Островского… А в глупых пьесах свое говорю, не глупости…
С т р е п е т о в а. Уверена ты в себе, Марья Гавриловна…
С а в и н а. Прости меня, дуру, вроде расхвасталась. Да нет, у самой наболело. Не за тем я пришла…
С т р е п е т о в а. Что ж, говори.
С а в и н а. А пришла я сказать, что низко кланяюсь я тебе, Полина Антипьевна. И поверь, не забудет русский театр ни твою Лизавету, ни Катерину, никогда не забудет великую Стрепетову!
С т р е п е т о в а
С а в и н а. Господи! Мы ведь подругами могли быть!.. Я до сих пор в сердце своем ношу те дни, когда мы с тобой только начинали… Почему мы врагами стали?! Кому это нужно? А, Поля?
С т р е п е т о в а