Комдив представил себе холёную репу Потапова, расплывшуюся в губастой улыбке при известии об увольнении Щербакова, и громко хлопнув дверцей «Волги», буркнул:

— Не дождётесь…

Водитель, молоденький мичманок, удивлённо вытаращил глаза:

— Не понял, товарищ адмирал…

— Да это я не тебе, Коля… Давай, погоняй в дивизию. Ух, и духотища! Сейчас бы пивка холодненького да в душ поскорее…

— Нет проблем, товарищ адмирал. Предвидел, что вам пива захочется в такую жару. Вот, возьмите… Холодненькое.

И шофёр протянул Щербакову бутылку его любимого «Жигулёвского».

На палубе плавбазы, нетерпеливо дослушав доклад дежурного офицера лишь до слов «происшествий не случилось…», он согласно махнул рукой и торопливо прошагал в свою каюту. Здесь чуть слышно жужжал вентилятор, на столе лежали свежие газеты, а в холодильнике Щербаков нашёл графин с ароматным апельсиновым соком, презентованным по знакомству заведующей продмагом. Щербаков жадно выпил сока, снял мокрую сорочку и в изнеможении упал на обтянутый кожей старинный диван, протёртый и кое–где облезший, доставшийся в наследство от бывших капитанов «Невы».

— Ну, всё, дома… Сейчас принять душ. Смыть с себя не только пот, но и ту гадость, в которую окунулся в штабе эскадры. Ну, Потапов! Ну, кот Леопольд! Подлый трус! Исподтишка кусаешь, гнусный стукач!

Щербаков вспомнил разнос в кабинете вице–адмирала Гонтаева, его резкий окрик: «Вы сделали для себя выводы?».

Командующий, конечно, вспыльчивый человек, но отходчивый. Не впервой получать от него взбучку. Всегда проносило. Пожалуй, и на этот раз пронесёт. Хотел бы снять с должности, снял бы…

Поразмышляв так, Щербаков полежал, немного отошёл от перипетий такого трудного дня, и чтобы совсем успокоиться, заглянул в бар буфета. Нашёл аллюминиевую баночку, бережно хранимую с лейтенантской поры, когда ещё штурманил на «эске» — дизелюхе. Отвинтил пробку и плеснул в стакан немного «шила» — не разведённого, чистого, медицинского спирта.

— Ну, — сказал он своему отражению в зеркале, — начштаба не выдаст, комэск не съест.

Теперь выдохнуть, одним глотком опорожнить стакан, задержать дыхание и шумно выдохнуть. Процедура, всем морякам хорошо знакомая. Внутри всё обожгло, дыхание перехватило, и Щербаков привычно схватился за кран. Запить спирт глотком воды и всё будет нормально. Щербаков покрутил вентиль, лихорадочно подставляя стакан под кран. Воды не было. С вытаращенными глазами он заметался по каюте, чувствуя, что задыхается. Вспомнив о соке, схватил спасительный графин.

— Фу-у… Так запросто можно и концы отдать…