– Я говорю, – продолжал Поль, – что в смирении, которое молится, гораздо больше величия, чем в философии, которая сомневается. Это правило наших квакеров, и для моего вечного блаженства было бы гораздо лучше, если бы я почаще вспоминал о нем, но увы!..

– Извините, – сказал старик, с удивлением поглядывая на молодого моряка, который спокойно стоял на пороге хижины. – Позвольте узнать, кто вы?

– Пока я дитя республики Платона, – по-прежнему весело ответил Поль. – Род человеческий мне брат, белый свет – отчизна, а своего у меня на земле только то место, которое я занимаю.

– Кого же вы ищете здесь? – спросил старик, невольно улыбаясь при виде веселого добродушия, сквозящего в лице неожиданного гостя.

– Мне необходимо найти, – ответил Поль, – в трех лье от Лорьяна, в пятистах шагах от замка Оре, домик, который дьявольски похож на этот, и в доме должен быть старик… чуть ли не вы.

– А как зовут этого старика?

– Ашаром.

– Да, это я.

– О, пусть будут благословенны ваши седые волосы! – сказал тихо Поль, и при этом нежность и уважение отразились на его лице. – Вот письмо, написанное моим отцом, и в нем сказано, что вы честный и благородный человек.

– Нет ли чего-нибудь еще в этом конверте? – вскричал старик и со сверкающими от радости глазами подошел к молодому капитану.

– Есть что-то, – ответил Поль, раскрывая конверт и вынимая оттуда венецианский цехин, переломленный пополам. – Какая-то золотая монета. Один кусок у меня, а другой должен быть у вас.

Ашар, не отрывая глаз от Поля, машинально протянул руку.

– Да, да, – произнес он, и при этом слезы выступили у него на глазах. – Да, это точно та самая монета!.. И притом такое удивительное сходство! – Он протянул руки к Полю. – Милый мой! О да, ты его сын!.. Боже мой, Боже мой! Я дожил, благодарю тебя!

– Что с вами? – спросил Поль, поддерживая старика, который весь дрожал от избытка чувств.

– Сынок, разве ты не понимаешь, что ты живой портрет своего отца? А я любил его так, что отдал бы за него свою жизнь и всю кровь до последней капли, и отдам теперь за тебя, если потребуешь!

– Спасибо тебе, мой старый друг, – ласково сказал Поль. – Можешь мне верить, цепь чувств не оборвалась между могилой отца и колыбелью сына. Кто бы ни был мой отец, если для того, чтобы походить на него, надо только иметь совесть без упрека, непоколебимое мужество, сердце, которое всегда помнит добро, – да, тогда я точно похож на моего отца, и душой еще больше, чем лицом!

– В нем все это было! – сказал старик, прижимая Поля к своей груди и со слезами глядя на него. – Да, у него были такая же гордость в голосе, такой же огонь в глазах, такое же благородство в сердце! Милый мой мальчик, почему же ты раньше не приходил? В жизни моей было столько мрачных часов, которые ты мог бы так скрасить!