– Почему? Потому что в этом письме сказано, чтобы я отыскал тебя, когда мне исполнится двадцать пять лет, а двадцать пять лет мне стукнуло недавно, с час тому назад.

Ашар печально опустил голову и некоторое время молчал, погрузившись в свои воспоминания.

– Двадцать пять лет, – прошептал он, – двадцать пять лет! Боже мой, а я еще все вижу, как ты родился здесь, как впервые открыл глаза вот в этой комнате. – И старик протянул руку к открытой двери.

Поль тоже задумался, потом огляделся вокруг.

– Здесь? Вот в этой комнате? – спросил он. – И я жил здесь до пяти лет, не правда ли?..

– Да! – вымолвил старик вполголоса, боясь помешать воспоминаниям.

Поль сидел, закрыв глаза руками, стараясь собрать воедино уплывавшие картины своего далекого детства.

– Постой, – глухо сказал он наконец, – я помню какую-то комнату, но мне все кажется, что я видел ее во сне. Если это та комната… Постой… Странно, как все оживает в памяти!

– Говори, сынок, говори! – попросил Ашар дрожащим голосом.

– Если это та комната, то направо от дверей… у стены… должна быть кровать… с зеленым покрывалом?

– Да.

– В головах висит распятие?

– Да. Напротив кровати шкаф, в котором были книги… между прочими – большая Библия с немецкими гравюрами?

– Вот она, – сказал старик, дотронувшись до лежащей на столе раскрытой книги.

– О да, это она, точно она! – вскричал Поль, прижавшись к ней лицом.

– Какой прекрасный сын вырос у графа Морне! – проговорил старик. – Какое это счастье!

– Потом, – сказал Поль, приподнимаясь, – мне кажется, в этой комнате есть окно, откуда видно море и на нем три острова.

– Да, Груа, Гадик и Бель-Иль.

– О, это точно оно! – вскричал Поль, бросаясь в другую комнату, но увидев, что Ашар идет за ним, он жестом остановил его:

– Нет, нет, я один… позвольте мне одному войти туда, мне нужно хоть немного побыть одному.