Мы с полковником отлично пообщались, переводили Карл и Карен, и мы нашли друг в друге родственную душу. Он посоветовал мне найти парочку жен, чтобы было кому «делать мне массаж против ревматизма в старости».

Потом он позвал нас, двух своих братьев и двух своих детей в путешествие на карловом джипе к востоку от столицы – посмотреть на скачки в деревне его брата.

Это было зрелище века – тысяча арабов (только мужчин), одетых в белые одежды, с белыми шарфами, которые закрывали носы и рты против песка и в силу традиции, участвовали в гонке. Они продемонстрировали удивительное мастерство – всего было четыре гонки, каждая – примерно по 800 метров по большому овальному стадиону с достаточно грязной дорогой. Один наездник упал с лошади, одна лошадь упала на наездника, один проигравший опротестовал результаты, и победителя дисквалифицировали, и началась драка меду теми, кто выиграл, и теми, кто проиграл. Все отлично провели время.

Вернувшись в Нджамену, мы поняли, что Чад находится в плачевном состоянии. Столица была пуста – мало радостей и нет людей. Все, кто был там, были словно мешком по голове стукнутые, что, в общем, понятно после нескольких десятилетий восстаний, гражданских войн, геноцида, безответственного правительства, неверия, насилия и коррупции. Эндрю не понравилась такая атмосфера, и, пройдя со мной пару кварталов, он вернулся в гостиницу. Что же случилось с крепким парнем, который должен был меня защищать?

Со временем нам потребовалось поспособствовать коррупции Чада. Режим – всегда настороженный – требовал от иностранцев зарегистрироваться в течение 72 часов после прибытия. Мы прибыли в четверг и собирались зарегистрироваться в пятницу, но куда бы мы ни шли – в службу иммиграции, полицию, французское посольство, Министерство внутренних дел, – никто не знал, куда, собственно, мы должны обратиться. Затем все государственные учреждения закрылись раньше перед выходными, так что в наших с Эндрю паспортах зияли пробелы. Нас предупредили о жестком наказании за несвоевременную регистрацию вплоть до ареста. Если нам не позволят улететь в воскресенье из-за отсутствия регистрации, наш дальнейший маршрут будет под вопросом.

Утром в субботу, пока мы тратили впустую время в аэропорту, ожидая затишья песчаной бури, Карл, осведомленный о нашей проблеме, провел разведку и в течение десяти минут нашел старшего полицейского, который предложил нам встретиться в аэропорту на следующий день – в свой выходной, на чем он акцентировал внимание, – чтобы подмазать кого нужно и устроить наш отъезд.