К выходу бросилась женщина, дверь открывая,

Ветра порыв снял повязку безумья с лица,

Разум вернула преступнице тишь гробовая,

И посмотрела в покои царевна с крыльца.

748

И поняла, что свершила она злодеянье:

Дети мертвы… а в руке обнажённый клинок!

Мигом застыла она, как греха изваянье,

Кровь убиенных текла возле «мраморных» ног…

Ужас наполнил глаза золотые убийцы,

В сердце себе устремила она остриё:

«Это деянье не смогут простить Олимпийцы,

В страшном Аиде теперь будет место моё!»

749

Сумрак сгустился над гордой женой эолида,

Остановила Геката движенье клинка,

И ожила в то мгновение «кариатида»,

«Дети, простите!» – слетело с её языка.