– Понесем. Вперед, быстро!

Когда перебрались через речку и углубились в лес, Санька достал из-за пазухи пилотку и протянул лейтенанту.

– Наденьте, а то застудитесь.

– Пилотка? Моя? – удивился лейтенант. – Откуда?

– Спросите у него, – кивнул Санька на бегущего рядом с Громовым Рекса. – Если бы не он, не видеть бы этой пилотке головы хозяина.

– Да ты что?! Ну, псина, век не забуду! – попытался он погладить Рекса, но тот увернулся и прибавил шагу. – Ишь ты какой… – растерялся лейтенант.

– Он – солдат, – на ходу бросил Громов, – и, как всякий солдат, не любит фамильярностей.

– Правильно, – убежденно кивнул лейтенант. – Я тоже не люблю, когда хлопают по плечу или, как мальчишке, ерошат волосы.

В этот миг солнце окончательно выбралось из-за туч и ярким золотом высветило вековые сосны.

– Рассвет, – сбил на затылок пилотку лейтенант. – Надо же, дожил до еще одного рассвета. Вот уж о чем не думал, не гадал.

– Не о том вы думаете, товарищ лейтенант, – как бы между прочим заметил Санька. – Совсем не о том.

– Как это? – не понял лейтенант. – Я о жизни думаю.

– А надо – о тушенке. Или о куске хорошей колбасы.

– Да я вроде не голодный.

– Вы-то нет. А ваш спаситель? Смотрите, даже бока запали, да и язык – чуть не до земли. А еще говорили: век не забуду. Он ведь все понял. Собаки не люди, «спасибом» не отделаешься.

Лейтенант покраснел до кончиков ушей, начал рыться в карманах и неожиданно для всех извлек… карамельку.

– Надо же, завалялась, – еще больше покраснел он. – Я сладкое люблю. С детства. Может, возьмет?

– А вы предложите, – неожиданно остановился Громов и подозвал Рекса. – Вообще-то он ест только из моих рук, но иногда, в знак особого расположения…

Лейтенант сорвал бумажку, тщательно очистил конфету от прилипших лоскутков и просительно протянул Рексу.

– Пожалуйста. У меня больше ничего нет. Я и правда век не забуду, – прижал он к груди руку.