– Вставайте! Да вставайте же, иродовы души! Секач, Товкач, будет вам дрыхнуть! Просыпайтесь! Дорогой гость прибыл!..

По деревянным ступеням затопали тяжелые сапоги. Заскрипел рычаг, звякнул железный засов – и массивные ворота открылись. Из них выскочил запыхавшийся Метелица. За ним, недовольно бурча, торопились Секач и Товкач, так и не разобравшиеся спросонок, зачем их так быстро подняли.

– Арсен! Чертяка! – воскликнул Метелица и сгреб молодого казака в свои медвежьи объятия. – Живой! Прилетел, соколик! Ох ты Боже!..

Он крепко прижал Арсена к груди, расцеловал троекратно в щеки и, наконец, прослезился.

Удивленные и обрадованные Секач с Товкачом едва вырвали из могучих ручищ Метелицы своего товарища и побратима, которого уже и не надеялись увидеть живым.

– Арсен! Брат!..

После первых бурных проявлений радости, когда слышались лишь отдельные восклицания, Метелица первый вспомнил, что прибывшие устали и нуждаются в отдыхе.

– Без передышки от самого Дуная, батько, – сказал Арсен. – Так что и я, и мои други не откажемся от гостеприимства. Последние три дня мчались, как на крыльях. Соскучился по товариству сечевому да и дела неотложные… А что, кошевым все еще Сирко?

– А кто же? Отказывался, правда, очень. Говорил – постарел, мол, очень. Но товариство настояло… Да и времена тревожные…

– Мне бы сразу к нему…

– Постой, постой, парень! Глухая ночь на дворе – а ты к кошевому!.. Горит, что ли? Выспишься, а тогда делай как знаешь, – охладил Арсена Метелица. – Заезжайте!.. Товкач, поставь коней в конюшню! А ты, Секач, раздобудь чего-нибудь казакам червяка заморить. Да шевелитесь поживей, увальни!.. А я уж постою на часах!..

После сытного ужина Метелица отправил Романа, Спыхальского и Гриву спать. Арсена же заставил поведать о своих скитаниях и бедствиях. Старый запорожец и его молодые товарищи, затаив дыхание, долго слушали невероятные рассказы, и лишь на рассвете уставший Арсен заснул.

Утром вся Сечь узнала о возвращении Звенигоры. Каждый хотел собственными глазами увидеть его и послушать обо всем, что он перенес. Однако Арсен, сбросив с себя турецкий наряд и одевшись за счет сечевой казны во все новое, отправился к кошевому. Зато Спыхальский, Грива и Роман на все лады рассказывали о своих мытарствах в неволе.

Особенным успехом пользовался у запорожцев пан Мартын. Рассказывал он интересно, с юмором, с лемковским говорком, частенько ввертывая в свою речь те польские словечки, что похлеще, и изображал Арсена чуть ли не сказочным богатырем и непобедимым воителем. Слушая его, казаки то и дело разражались веселым хохотом, так как Спыхальский даже о трагических событиях их жизни умел рассказать остроумно и весело. Тогда пан Мартын и сам хохотал громче всех, запрокинув голову и нацелив в небо свои рыжие усы-копья. Потом напускал на себя серьезный вид и вновь принимался развлекать своих слушателей новыми приключениями, в которых правда нередко приукрашивалась буйной выдумкой неутомимого рассказчика.