– Эге, уже схватили! Тащат! – удовлетворенно загудел Метелица и шагнул навстречу казакам.

Из-за угла вышли трое: впереди, понурившись, тяжело брел Гамид, вплотную за ним два запорожца. Сафар-бей чуть было не вскрикнул: один из них – Арсен Звенигора!

Гамида подвели к Сирко. Кошевой долго рассматривал его, потом спросил:

– Ты меня знаешь, турок?

Арсен перевел вопрос.

– Урус-Шайтан… Я сразу узнал тебя, – глухо ответил Гамид.

– Узнал? Разве ты знал меня раньше?

– Знал. Я был на Сечи с посольством… И хорошо запомнил тебя.

– Гм… И решил, значит, прикончить?

Гамид молчал. Бросал взгляды на казаков, словно затравленный волк.

– Секач, отведи его в холодную, – сказал Сирко. – Это, видать, важная птица! За него мы выменяем немало наших людей.

– Батько! – кинулся к кошевому Арсен. – Нельзя отпускать этого пса живым! Если б ты знал, кто он такой, то сам немедля отсек бы ему башку!

– Кто же он?

– Гамид. Мой бывший хозяин. Я рассказывал тебе о нем… Злобная бестия!.. Дозволь рассчитаться с ним!

Гамид только теперь узнал Звенигору. Безысходность, ярость, отчаяние слились в зверином рыке, вырвавшемся из его груди. Он метнулся к казаку и вцепился руками в горло. Но Арсен резким ударом отбросил его назад. Гамид упал в снег.

– И вправду злющий, – произнес Сирко. – Но как-то не лежит сердце рубить безоружного…

Арсен протянул спахии отобранную у того саблю:

– Бери – защищайся!

– Бога ради, Арсен! – воскликнул Метелица. – Не ровен час, он ранит тебя!

– Зато, когда попадет к своему Аллаху или дьяволу, не скажет, что с ним обошлись бесчестно!